Спасти Осень - стр. 19
А порой Ракх выходил на улицу среди ночи – босой, в распахнутой рубашке – и садился прямо на лестницу. Шёл ли дождь, или падали с неба хлопья магии – он не обращал внимания на то, что холодно и мокро, просто сидел, глядя на сад, и о чём-то своём думал. В такие мгновения я чувствовала меж нами странную связь, ведь тоже просыпалась именно в этот час.
Светлое чувство, что у меня рождалось при виде Ракха, было трудно объяснить. Я толковала его исключительно как горячую благодарность, но вскоре поняла, что всё сложнее. Через десять дней после моего заселения мы встретились у старой серебряной сливы, что роняла на землю последние листья. Ракх о чём-то крепко задумался, и провалился в небольшую колдобину, испачкав брюки. Я зачем-то подала ему ладонь, и маг воззрился на мою руку так, словно она была о шести пальцах.
– А… Эм… – нахмурился Ракх, так меня и не коснувшись. Он сам выбрался из ямы и хмуро оглядел меня, одетую в серо-зелёное клетчатое платье.
– Доброе утро! Так рада тебя видеть! Как дела? Хорошо спал? – затараторила я, и тотчас густо покраснела. – Прости. Я шла за зеленью для завтрака.
– Доброе утро, Роза… Анна. Розана. Я совсем забыл, что ты здесь живёшь.
Я прыснула, и Ракх почти улыбнулся в ответ, виновато разводя руками.
– Я тебе трижды в день тарелки приношу, – напомнила я, даже не думая его обвинять или настаивать на похвале, и мужчина понял меня правильно.
– Да. Спасибо. Очень вкусно. Ты не обращай внимания, я, когда увлечён волшебством, день от ночи с трудом отличаю.
– Ничего. У меня такое бывает, когда с растениями разговариваю.
– Значит, ты тоже волшебством балуешься, – всё-таки улыбнулся он, хотя в улыбке по-прежнему не было теплоты. – То-то я смотрю, у нас красоты в саду прибавилось!
– Значит, всё-таки смотришь, – хмыкнула я.
– Я вижу всё, но не всё замечаю. Яму вот не заметил.
Я рассмеялась, и позднецветующие колокольчики зазвенели в ответ.
– Ты уже закончил свои магические дела?
– Почти. – Он потёр правую руку. – Писать много приходится, да и всё прочее силу выжимает. Решил дать пальцам отдохнуть, а то неметь начали.
– У меня у папы также руки болели, когда он долго писал. Мама ему разминала, чтобы онемение прошло. Хочешь, покажу, как?
Ракх кивнул и подал мне руку. Он как будто немного расслабился, и я не чувствовала себя скованно. Я, правда, никогда не пробовала делать так другим, но сама, когда подолгу трудилась на кухне, потом обязательно натирала руки разогревающим бальзамом.
– Да, здесь чувствуется напряжение, – внимательно ощупав его кисть, сказала я. – В людях и растениях волшебство течёт похоже. Когда оно сбивается с ритма – возникают онемения, неприятные покалывания и зажатости. Нужно только показать токам правильный путь, и всё восстановится. – Я принялась осторожно массировать его кисть, и Ракх, поначалу сосредоточенный и хмурый, тихо выдохнул. – Лучше?