Спасти Осень - стр. 18

Но самым любимым у меня стал уголок средь старых вишен, где пряталась покосившаяся, зелёная от мха лавочка. Там-то я и начала выращивать редкие растения и травы, полагая, что Ракх не будет против столь невинного увлечения. Анику, например, было абсолютно всё равно. Не ведаю, что парень делал целыми днями. Скорее всего, много спал, потому что по ночам, по собственному признанию, он часто наблюдал за звёздами.

Я разбирала старые вещи, большую часть которых собиралась отдать в приют нуждающимся. Я знала, как тяжело там живётся людям: одиноким матерям, у которых погибли мужья, или детям, у которых не было родителей. А ещё брошенным старикам, не могущим ничем заработать на жизнь. Собирались там те, кто был в отчаянном положении, и я вполне могла отправиться на окраину в это мрачное трёхэтажное здание, но то был крайний вариант. Да и вряд ли меня бы приняли – здорова, руки есть, значит, могу и сама себя прокормить. И никому дела не было до того, что молодым девушкам порой только и оставалось, что торговать своим телом…

Дорвавшись до свободного хозяйствования, я стала пробовать рецепты из найденной на кухне книги. Продукты для меня и правда таскал Аник, и я сразу сказала ему, что эти походы на рынок для нашего общего блага.

– Не волнуйся, я не против, – сказал тогда парень. – Ракх просил носить, значит, буду носить. Да и что толку в такую погоду дома сидеть? Уж лучше за морковью и кабачками смотаться.

Я каждый раз вручала ему список, а сама разгребала завалы самых разных вещей. Роскошные наряды бывшей хозяйки в приюте были не нужны, но их можно было отнести в специальный магазин, скупающий ношеные бальные платья, чем мы с Аником и занялись. Когда он понял, что одними только овощами и рыбой не ограничится, ворчать не стал. Он был сдержанным до равнодушия, но я-то видела, что это у него такое прикрытие: молча исполнять просьбы, постоянно о чём-то важном размышляя.

Аник был светловолос и голубоглаз, и на его кожу легко ложился загар. Почти такой же высокий, как Ракх, он был ещё по-юношески худ, но было видно – станет крепким, если не мощным. Парень отлично ездил верхом в небольшом внутреннем дворике, а ещё учил Жало всяким смешным трюкам: шагать, красиво задирая ноги, по-собачьи сидеть и давать копыто, перекатываться или высоко подпрыгивать. Конь делал всё это охотно, однако угодить не пытается. Он просто скучал, ожидая хозяина, и готов был на любую дрессировку, лишь бы Ракх зашёл к нему вечером.

Именно в сумерках я и видела мага из окна своей комнаты. Он появлялся всегда поздно, когда я уже готовилась ко сну, и стояла за шторами, расчёсывая послушные кудряшки. Медленно проходил по саду, отводя низко склонившиеся ветви или гибко склоняясь под ними, потом обязательно срывал какую-нибудь травинку, и шёл на конюшню, откуда тотчас доносилось радостное фырканье. В его тихой вечерней прогулке было что-то замечательное, уютное. Словно под взглядом колдуна мирно засыпал сад, и я, чувствуя дыхание растений, и сама поддавалась спокойным грёзам до утра.