Спасти космонавта - стр. 43

– Что-нибудь было необычное с ним в последнее время? Перед этим… перед гибелью?

Примачук отвёл глаза, забормотал:

– Да ничего такого вроде бы. Говорю же – особо не болтал, всё с письмами Наташкиными носился да на складе торчал безвылазно.

– Ладно. Если вспомнишь – скажи.

Сержант повеселел, разговор явно его тяготил.

– Так точно, товарищ лейтенант. Разрешите в бинокль глянуть?

– На.

Марат передал оптику и начал спускаться по осыпи в пересохшее русло давно умершей речонки. Камешки выскакивали из-под сапог и весело шуршали, наперегонки сбегая вниз. Тагиров покачнулся, поскользнувшись, схватился рукой за валун. И отметил самым краешком глаза какое-то еле уловимое движение. Поднял взгляд.

Пятнистая тень вдруг выросла на полнеба, загородила свет. Удар летел сбоку в голову, Марат рефлекторно отшатнулся, чудом успев вместо виска подставить лоб, повернувшись к нападавшему. В глазах вспыхнуло красным, потом потемнело. Уже теряя сознание, услышал крик Примачука:

– Куда, гад! Не трожь летёху!

И отключился.

Ольга Андреевна зябко повела плечами под тонкой шалью. Подошла к окну и потрогала длинными пальцами холодную батарею. За стеклом буйствовал ветер, несясь над землёй бесконечной каруселью крупных белых хлопьев. Опять зима. На бесконечно долгие полгода. Зима…

Вернулась, забралась в кресло с ногами. Прикрыла глаза, чтобы лучше слышать ветер. Тихо прочитала вслух первую строфу:

Загрохотал сливной бачок, вода с рёвом устремилась в преисподнюю канализации. Хлопнула дверь туалета. В комнату вплыл Сундуков – сначала пузо, потом всё остальное.

– Чё говоришь? Чё там у тебя сгорело?

Ольга Андреевна вздохнула.

– Это Пастернак, Коленька. Я же тебе давала читать.

– А. Зелёная такая книжица?

Женщина вздохнула снова.

– Нет, не зелёная. Не важно, забудь. Вы там определились с седьмым ноября? Программу утвердили?

– Так я чего? Есть старший по гарнизону, пусть решает. Ведущим концерта Тагирова возьмёшь?

Ольга почувствовала, что краснеет. Ответила почему-то севшим голосом:

– Думаю ещё. Как там у него дела, кстати?

– А чего думать? Много ума не надо – со сцены трындеть, уж на это он способен, молодой. Дела у него – только свист стоит. Деру ж его как сидорова козла, ха-ха-ха!

Сундуков подошёл к шкафу, скрипнул дверцей, оглянулся на жену.

– Хотел тебе на октябрьские праздники подарить, да раз уж зима началась, то тянуть не буду. Держи. Каракуль! Страшно подумать, сколько полковников без папах остались, ха-ха-ха!