Спасти космонавта - стр. 44
Бросил на колени серую шубку. Ольга Андреевна погладила курчавый мех, вслушалась в свои ощущения.
Интересно, у лейтенанта на голове волосы такие же жёсткие? Зажмурилась, отогнала неуместную мысль. Встала с кресла.
– Коленька, ты такой у меня молодец! Спасибо, котик!
– Ой-ой, замяукала.
– Поцелуй меня.
Сундуков засопел, облапил ручищами. Резко ударило запахом чеснока и немытых подмышек…
Всё-таки очень любопытно. Жёсткие или нет?
Стремительная монгольская осень внезапно закончилась пургой в конце октября. Марат сидел в канцелярии роты и смотрел в окно, на несущиеся параллельно земле злые снежные хлопья.
Незаметно вошел и рядом присел Воробей.
– Что, Маратка, любуешься? Тут снег два раза в году видишь. Завтра всё ветром сдует.
– Жалко. Достало уже, что степь каждый день одна и та же. Ничего не меняется.
– Э-э-э, ты чего? Рановато хандрить начинаешь. Положено через полгода.
– Кем положено?
– Да никем, просто по опыту так… Ты давай, не кисни, службой себя загружай. Тут два варианта – или спиться и свихнуться, или пахать.
– Ты издеваешься, Воробей? В нарядах через два дня на третий, командиром роты молодого пополнения меня Морозов запихал, все выходные тут торчу бессменно… А у меня ведь ещё своя работа имеется. Писанины куча. В два часа ночи закончу – так уже в гарнизон переться пешком смысла нет, час туда – час обратно, а в шесть утра надо на подъеме быть. Сплю в казарме постоянно. Позавчера, представляешь, пошел все-таки – так дошел до пятиэтажки и залип. Прикинь, забыл, в каком подъезде живу! Слава богу, Петька – сосед – вышел на балкон покурить, так я срисовал, куда идти…
– Ха-ха! Это у тебя небось последствия мозговые начались. После китайского удара.
– Не смешно ни фига, Воробей.
– Ладно, не дуйся. Тебе тушенка не нужна? По дешёвке отдам, пять тугриков за банку.
– Лёха, ты шутишь? Я же всю получку отдал тебе для Вязьмина, чтобы он рапорт на меня за разбитую морду не написал.
– Ну, мало ли. Нужна будет – скажи.
Марат поморщился. Воробей постоянно что-то предлагал купить или продать, а такое поведение не соответствовало понятиям Тагирова об офицерской чести. Хотя юношеские училищные принципы за два месяца службы изрядно потускнели…
В ленинскую комнату заглянул посыльный:
– Лейтенанта Тагирова – к начальнику штаба батальона! Срочно!
В кресле Морозова сидел холёный капитан, в котором Марат сразу признал гарнизонного особиста Мулина. Лицом ко входу за столом развалился тот самый здоровенный дядька, который пугал лейтенантов китайскими диверсантами-профессионалами, только в этот раз он был не в летнем камуфляже без знаков различия, а в зимней куртке с майорскими погонами.