Спаси меня - стр. 54

С другой стороны, наглости ему не занимать – уже давно бы сообщил о своём интересе. А так, будто присматривается, будто масштабную операцию планирует по захвату… только чего?

Оказывается, Сашка был в курсе и моего ранения, и того, как Герман распекал Рошанского, когда я ушла. Выслужился, проследив за мной. Неприятно, конечно. С другой стороны, каждый кузнец своего счастья, и пока Сашкина инициатива боком мне не встала. Ну и вдобавок, Юлька не в курсе, что я вернулась в «Точку». Незачем её беспокоить, забот и так хватает. Ни в какой садик она, конечно, не устроилась. Так и бегает по собеседованиям, но уже в спокойном режиме: оклад у меня существенно повысился.

– Нуркан, у Германа гости! – Раскрасневшийся Рошанский влетает в нашу «кандейку». – Быстро, быстро, быстро!

Чашки стучат о блюдца, я отъезжаю на стуле к стенке, чтобы не мешать, и, тем самым, привлекаю к себе внимание.

– О, Таня! Хорошо, что ты здесь. Поможешь мне.

Он подхватывает меня под локоть и заставляет встать.

– Возьмёшь у Эдика поднос с закусками. Он в холодильнике.

– Кто? Эдик? Или поднос?

– Оба. Для важных гостей у Эдика всегда готов поднос с закусками. Я позабочусь об остальном. Возьмёшь поднос и неси на второй этаж. Там Артур встретит.

Я бегу на кухню и действительно нахожу шеф-повара в холодильной комнате.

Эдуард Сергеевич внимательно осматривает свиной окорок.

– Чего тебе?

– Артём Николаевич просит поднос с закусками для гостей Германа Александровича.

– Важных?

– Что?

– Для важных гостей-то? – уточняет.

– Да, – отвечаю, вспомнив как Рошанский ставил на это слово ударение.

Окорок летит в сторону. Для своих внушительных габаритов и явно предпенсионного возраста Эдуард Сергеевич неожиданно споро начинает перемещаться по небольшому пространству холодильника, собирая по полкам свёртки и пакеты и кидая их на серебряный поднос, снятый с самого верха.

– Что-то зачастили к нам эти важные гости. Не к добру, – сетует при этом шеф-повар.

– Почему? – спрашиваю больше для того, чтобы поддержать разговор, нежели из интереса.

– Потому что частый визит начальства никогда ни к чему хорошему не приводит.

– Так Герман Александрович здесь вроде и так каждый день.

Знаю это не понаслышке, потому что каждый день, уходя, вижу машину Германа в переулке.

Эдик бормочет под нос что-то вроде «много ты понимаешь» и выталкивает меня их холодильника.

– Жди там, – указывает подбородком на табурет у дальней стены, а сам вместе с подносом идёт к ближайшему столу и начинает над ним колдовать.

Через пять минут я несу перед собой съедобное произведение искусства: ломтики прозрачного мяса, кусочки сыра, крошечные тарталетки с красной икрой и малюсенькие серебряные ложки с икрой чёрной. И всё это среди овощей, зелени и хрустящего поджаренного хлеба. Я стараюсь не дышать, потому что пахнет всё просто космически. Особенно, хлеб.