Спас на крови - стр. 25

Однако Бусурин будто не слышал Стогова.

– Удалось прояснить цель приезда Державина в Москву?

– Весьма относительно.

– То есть только то, что соизволил сообщить Хиллман?

– Так точно.

– Хреновато, капитан, весьма хреновато. И, насколько я догадываюсь, тот круг лиц, с которыми Державин встречался за время пребывания в Москве, также не установлен?

Вопрос, на который, по мнению Стогова, мог быть только один ответ: «Никак нет, товарищ полковник. Да и к чему пену гнать, если в смерти американца нет никакого криминала? Как говорится на Руси, помер Максим, да и хер бы с ним. И без него проблем более чем по горло».

Однако полковник был почему-то совершенно иного мнения, нежели Стогов.

– Значит так, капитан. Пока суд да дело, то есть пока не будет официального заключения относительно смерти Державина, подготовь коротенькую справочку по его профессиональной деятельности. Я имею в виду работу Державина как эксперта по иконописи и русской живописи. А для этого, судя по всему, придется порыться в специализированных журналах и каталогах. Все понятно?

– Так точно.

– Свободен.

Покидая кабинет своего шефа, Стогов думал о том, что не зря, видимо, поговаривают в «конторе», что полковнику «Бусурину пора идти на заслуженный отдых, уступив место молодым коллегам, у которых еще не до конца заржавели шарики». Заставлять оперативников отдела копытить землю, основываясь на злобной писульке в эмигрантской газетенке… это уже ни в какие ворота не лезет.

Чтобы прижимистый Школьников, экономивший даже на закуске к халявному спирту, позвонил по мобильному телефону – должно было случиться нечто такое, что взволновало его самого, и когда Головко услышал знакомый, слегка дребезжащий голос, первое, что пришло ему на ум – накаркал.

И не ошибся.

– Слушай, Семен, – с места в галоп понес Яков Ильич, – будь моя воля, я бы никогда не позволил произвести тебя в старшие следоки.

– Чего так? – искренне удивился Головко.

– А то, что ты относишься к той самой категории людей, которые непременно найдут приключение на свою жопу.

– Не понял.

– А чего тут понимать? И сам жить не хочешь спокойно, и другим не даешь.

– Яков Ильич, не томи! – взмолился Головко. – Неужто зацепил что-то?

– Так я ж тебе и твержу, – хмыкнул явно опохмелённый и оттого не в меру разговорчивый Школьников, – сам не спишь и другим не даешь.

– Криминал?

– Как в воду глядел. Так что, с тебя бутылка.

– Ставлю две, только не томи.

Явно довольный произведенным эффектом, Яков Ильич икнул утробно.

– Ловлю на слове. Но учти, пью только «кристалловскую». – И уже более серьезно: – Так вот я относительно господина Державина пекусь и свои собственные денежки на этот разговор гроблю. Прав ты оказался, когда предположил, что ему помогли отойти в мир иной. Причем должен тебе заметить, что убийство это было тщательно продумано, и если бы господин Державин не оказался большим любителем зеленого чая, мы бы никогда не смогли установить истинную причину смерти, и ни один уважающий себя эксперт никогда бы не поставил свою подпись под заключением, которое можешь забрать в любое удобное для тебя время.