Спартаковские исповеди. Отцы-основатели; из мастеров – в тренеры. От Старостиных до Аленичева - стр. 16

Как это тренерство стало возможно? Благодаря начальнику строительства Дзюбе отца на какое-то время расконвоировали, даже комнату в Криволучье дали. Но потом, после истории с братом Николаем и Василием Сталиным, режим вновь ужесточили. Какая-то странная была ситуация – вроде нам сказали, что отец может спокойно без охраны ходить, и тут видим – по главной улице Криволучья ведут заключенных и среди прочих отец идет. У всей группы зэков руки – под мышкой у впереди идущего, по бокам – собаки. Чтобы сбежать не могли. Страшноватая картина.

Раз уж зашел про того Дзюбу разговор, скажу и про нынешнего, его однофамильца. Я не считаю его спартаковским игроком. Вот Симонян, Гаврилов были спартаковскими игроками – с тактической жилкой, с пасом. А Дзюба – «столб», требующий постоянного обслуживания пасом. Как Паршин – был в «Спартаке» такой в 50-х годах. Играл даже за сборную раза три, забил не кому-нибудь, а сборной ФРГ, действующему чемпиону мира. Но – неспартаковский по стилю. С Дзюбой «Спартак» чемпионом не будет, мне кажется.

О всех перемещениях Николая Петровича, когда Сталин-младший его тренером в ВВС хотел назначить, очень много написано. Мы тоже были в курсе событий, потому что жили-то с Антониной дверь в дверь, через лесенку в шесть ступенек. Все становилось известно через пять минут. Вот Василий повез его к себе в особняк на какое-то озеро, и дядя Коля за территорию выйти не может, потому что люди Берии тут же «заметут». Вот он около Арбата, на бульваре, дома у сына вождя. Вот тот взял его на стадион, в ложу для почетных гостей, где точно будут сидеть и генералы МВД, которые его точно увидят. Вот эмвэдэшники сопровождают на поезд, но по приказу Василия его с этого поезда ссадили и обратно в Москву повезли… Целый детектив был.

По-моему, он даже домой успел заскочить, когда в Москву люди Василия Сталина его привезли. Но потом все-таки согласился поехать в Майкоп, поскольку уже боялся, что ничем хорошим эта история не закончится. Василий-то сорвиголова был, а отец к нему уже охладел. Надоел он ему своими штуками. И Николай Петрович понял, что тот не сможет его защитить.

Я, между прочим, помню первый поход Николая Старостина на футбол после отсидки, в 1954-м, кажется. Пошли человек пять-шесть родственников. А вот братьев других почему-то не было. Мы вынырнули из метро «Динамо» к кассам. Дядя Коля кепку нацепил, шарфом каким-то обмотался, чтобы его не узнали. С кем именно «Спартак» играл – точно не помню. И вот мы поднялись по ступенькам от метро в направлении стадиона. И тут на подходе к кассам какой-то мужик спереди забежал, как сейчас фотокорреспонденты забегают.