Спартаковские исповеди. Блеск 50-х и 90-х, эстетика 80-х, крах нулевых, чудо-2017 - стр. 19

К послефутбольной жизни Нетто оказался не приспособлен. Вида, что ему очень плохо, не показывал – но его старались поддержать, с ветеранами на матчи брали, чтобы заработал немного. Ловчев подарил ему машину – но она так и сгнила около дома, хотя ездить он умел. Ну и болезнь его добила – все забывал. И Гиля Хусаинов ушел так же…

Состав 1950-х – это такие личности были! Даже из числа не самых ярких, казалось бы, игроков. Взять того же Николая Тищенко. Мы до сих пор сами поражаемся, как он в том полуфинале против болгар в Мельбурне с переломом ключицы не просто на поле остался, но и во второй голевой комбинации поучаствовал. Он тогда пришел в перерыве, попросил уколоть и прибинтовать руку к телу – и обратно!

Только Николай Иванович мог так сделать! Это был отличный человек, которого, к сожалению, в пятьдесят четыре года сердечко подвело. Из таких передряг он порой выходил! Как-то раз Тищенко попал в страшнейшую автокатастрофу. Ветераны играли в Рязани и возвращались оттуда ночью под дождем. Машина из-за скользкой дороги съехала на обочину, закрутилась – и Тищенко вылетел через лобовое стекло. Вылезли остальные – Николая Ивановича нет. Темнота, ничего не видно. Начали кричать. Он из кювета слышал их голоса, но крикнуть в ответ не мог. Когда его нашли – сандалии в одной стороне, он в другой.

Следом ехала вторая машина с ветеранами – его посадили в нее и довезли до Люберец. Вышел из машины и пошел до больницы сам. А у него был перелом тазобедренного сустава, сзади скальп снят, весь в ушибах – и так далее. Но в больницу он должен был войти сам! Мы с его женой, которая мне обо всем рассказала, в семь утра к нему приехали – благо жили на одной лестничной клетке. Приходим – а он сидит, дымит. Лежать ему нельзя было. Весь забинтован – и только сигарета «Дымок», или, как он ее называл, «Дымстон», из зубов торчит.

Железный был человек. И сверхпорядочный. Но не всем нравилось, что он правду в глаза говорил. Был директором спартаковской школы, но потом его сняли – городской совет «Спартака» критиковал…

Золотой гол в Мельбурне – это вообще отдельная тема. Я-то и тогда был, и сейчас абсолютно уверен, что не Ильина тот мяч, а мой. Видел, что Толя его уже за линией ворот коснулся. Помню, подбежал к нему и сказал:

– Молодец, что подстраховал!

А все подумали, что он этот гол забил.

Ну и ладно, думаю, главное, что победу одержали, а кто забил – не важно. А обидно стало, когда Ильин получил орден «Знак Почета», а я – ничего. Хотя и первый гол на Олимпиаде забил, и последний. Если бы попер – может, что-то и поменяли бы. Но не стал.