Созвездие Кита. Орбиты - стр. 3

мы вкопаны в землю прочно,

мы не лучшее племя

и потому не скот.

Чернозём наших душ –

последняя в мире почва,

для которой так важно,

что же на ней цветёт.

Бородинские дни

и строки снегов косые,

мы жуём по весне

оплёвки ржаной крупы.

Оттого и сидим

голодные да босые,

дожидаясь, пока

по нам не пройдут серпы.

Но когда нас пожнут,

то думают – мы пропали,

а посмотрят вокруг –

и тихо сойдут с ума:

где недавно ещё

болота и мхи стояли,

там опять мы растём

из грязи да из дерьма.

И уже через год

мы хвалимся урожаем

заострённым серпам

и всем косарям назло.

И на свежую жизнь

с гармошками уезжаем.

Вот такое на свете

русское ремесло.

Я не верю кассирам, ворам, погонам,

Я по винным шатаюсь со ржавым штопором.

А вчера увидал, что в окне вагонном

Проводница архангелу крылья штопала.

Мне подумалось: так это ей привычно –

Не боится порвать, об иглу не ранится.

Я отпил из бутылки грозы столичной,

Любовался на женщину – как старается!

А закончила шить – собрала булавки,

И архангел сошёл на платформу сонную.

Поезд тронул, а он у газетной лавки

Поправлял неуклюже крыло спасённое.

Что у них там случилось – соврут соцсети,

Ну а мне и добавить-то, в общем, нечего.

Только верю, что женщины все на свете

Починяют архангелам крылья вечером.

Это женщины в платьях, ночнушках, латах,

Несвятые, но гордые богородицы,

Ожидают бродяжек своих крылатых,

Ведь кому-то же надо о них заботиться.

Почему эта дата круглая, а не овальная

Почему я не сплю, если этот район спальный

Почему это в ящик играют, но не поют

Почему алфавит не кончается буквой ю

Почему ты до смерти любишь, а сам живой

Почему, когда плачешь, то говорят «Невой»

Почему я не плачу Волгой или Окой

Почему ты не Машей машешь мне, а рукой

Почему что тебе лекарство – другому яд

Почему ты сказал «никто не пришёл» а я

Почему ты сказал «но ты» и не видишь нот

Почему так смешно, смешно, так до слёз смешно

Слово Если

если слово

действительно может

принадлежать,

если только оно

и вправду

моё, а не чьё-то

(сколько раз

я его усмиряла:

«сидеть, лежать»,

не давая свободы – ему,

а себе – отчёта)

если даже

я вправе

владеть им,

повелевать —

верховенство моё

фальшивое,

напускное

если я и близка с ним,

то я – не родная мать

загонять в клетку воздух —

безумство чистейшее. но и

есть в бессмысленном

редкий соблазн —

натворить красоты,

а потом расхлебать,

горько плача,

пока не остыло

так я делать и буду

могла бы и слово дать

если б только оно

хоть на каплю

моим

было.

и не помню, как я тогда добралась домой,

хоть убей, я не знаю, как я потом выжила,

выжата_я, жевала луну, как лимон,

я бежала рекой и строчкой – с оттенком рыжего.