Созвездие Кита. Орбиты - стр. 19
что за крутое этно.
Страшно не то, что эти будут смеяться,
когда я пойду двухлеткой, смешно и криво,
смесь медицинского клея и пористого фаянса.
Отрастившая крылья.
Это всё – о тебе. Не более и не менее.
Отражённый свет как больное местоимение.
Или Божья заболевающая фантазия.
Подбери мне здесь рифму лучше, чем «эвтаназия».
Это чёрная сказка скрывается под белилами.
По бумаге воды о нас написали вилами.
Что случается, если зеркало смотрит в зеркало?
Подбери мне здесь рифму лучше, чем «исковеркало».
Днём скрываясь под псевдонимами, капюшонами,
два окна друг на друга горят как умалишённые.
Одинаковыми, простыми инициалами.
Подбери весь огонь и сделай страницы алыми.
И разгневался бог, и невзлюбило небо нас.
Это полулюбовь, превращённая в полуненависть.
Бронхиальная астма замшелого трагикомика.
Подбери мне все ноты, упавшие с подоконника.
Одинаковый чек в оранжевом круглосуточном.
И прохожий, подслеповатым совсем не будучи,
перепутает нас на неосвещённой улице.
Ибо лучше, чем я, никто с тобой не срифмуется.
Екатерина Дуракова
По ночам снится Бог,
он бывает ужасно сердит.
Я не так проповедую,
и вообще, веду себя отвратительно.
Говорит, что доверие,
выданное мне в кредит,
я могу оставить себе,
если сумею хоть что-нибудь ещё
сохранить от него.
А ещё говорит,
что кривая моя стезя
на Его подоле
шита лучшими белыми нитками.
Только снова выходит,
что не говорить нельзя,
и молчание стало бы
самой большою ошибкою.
Потому-то под небом
я всё ещё тщусь говорить.
И отчаянно силюсь не показать
своей слабости.
Бог молчит, осуждая —
он должен предупредить:
«Не выверни челюсть,
когда будешь кусать это яблоко».
Происхождение
Был прадед – странствующий рыцарь,
А мой отец – на четверть гном.
И на семи ветрах мой дом…
Но иногда мне Космос снится.
Молодой дом
Маме
Твёрдо верный привычке одной:
По ночам зажигать свет —
Этот дом… Он совсем молодой.
Дому – двадцать с годами лет.
И пока я грустил о том,
Что в далёком краю был,
Ты с ветрами дружил, дом,
Отряхая дожди с крыл.
Я вхожу в молодой дом
И всегда зажигаю свет,
Оставляя беду на потом.
Милый! Стой – сотни тысяч лет!
Приходящая вслед за днём
Ночь – тревожна, и звёзд – нет.
Но стоит молодой дом,
И в окошке его свет.
Страх огня – как болезнь – привит.
Очищенье – итог пожара.
Но не выдержу новой любви,
Как не выдержал пытки старой.
Этот, боли – особый! – вид,
Звёздным бликом у сердца пляшет:
Это – больше, чем просто страшно,
Если место ожога болит.
Разум рвался и кривь явил.
А потом – просто «встал и вышел».
Я не выдержу новой любви,
Я боролся, но это – слишком.
Шароварница
Стихотворение из сюжетного цикла «Августа».