Союз-77. Книга-1. Теория заговора - стр. 29
– След кровавый стелется по сырой земле…
– Хлопцы, чьи вы будете, кто вас в бой ведёт? – усмехнувшись, продекламировал я. – Кто под красным знаменем раненый идёт?
Ребята снова загалдели.
– Ты где пропадал?
– А мы уж думали, ты в Москву укатил!
Наша студенческая берлога располагалось в старой, ещё царских времён, кирпичной казарме. Здесь раньше воинская часть стояла, но её передислоцировали сто лет назад, ну а помещение сейчас использовали для студентов, а до этого для интерната, а ещё до этого в качестве общаги.
Жили мы здесь все вместе— и парни, и девчата. Простыня, подвешенная на верёвке, разделяла помещение на женскую и мужскую часть. Туалетов и умывальников было несколько, так что особых неудобств не возникало. Был даже душ, но его уже в качестве новодела замастырили, и туда всегда очередь стояла.
Казарм я в своей жизни повидал не меньше, чем лейтенантов, но эту вот всегда помнил – и стрельчатые окна и сводчатые потолки, и, главное, вытянутые до пола сетки кроватей.
– Да, куда ж я без вас, братцы, – расплылся я в улыбке, рассматривая друзей своей молодости.
Многих уже и в живых давно не осталось, а здесь они все были воплоти, и на призраков совсем даже не походили, молодые, свежие, полные надежд и идеалов.
– А вы, значит филоните, – усмехнулся я. – В поле не поехали, песни, значит, поёте?
– Нам сегодня машины не подали, послали грузовики куда-то в другие места. Сказали ждать.
Это я тоже помнил.
– Вот мы и ждём.
– А дождались Стрельца!
– О! – поднял палец вверх Мишка Вешкин. – Что-то стало холодать!
– Не пора ли нам поддать? – отозвались Верка Жукова и Костя Новиков, и уже хором все закричали:
– Не пора ль послать Стрельца за бутылочкой винца?!
Да, поток у нас был огонь, как молодёжь сейчас говорит, дружный. И да, в этом стишке всегда «гонца» заменяли на «Стрельца».
– Расскажи, куда ты пропал-то?
– Да, он у фельдшерицы на попечении был, вон рожа довольная какая!
– Какая довольная! – со смехом возмутился я. – Не видишь повязку что ли? Мне сто семнадцать швов наложили!
– Ага! Всю ночь накладывали!
– По всему телу.
– Хоть бы там в темноте-то не зашили чего не того, а то знаете как бывает.
– А-ха-ха!
– Швы накладывали на места, которые от стараний трескались!
– Нет, ребят, это у него губа трескалась, от несбыточных желаний.
– Ах, зараза, Клюева! – погрозил я пальцем. – Злая ты.
Да это была, Ляля Клюева. Ну надо же! Хорошенькая какая, сексапильная, как мы тогда говорили. Томная, изнеженная и якобы такая вся аристократичная и очень загадочная, а ещё чувственная. Тонкая кость, яркие чувства, острый ум.