Союз-77. Книга-1. Теория заговора - стр. 17

– Я не артист, я председатель, – тоном, которым говорят с неразумными детьми, объяснил он. – Жильцов Тихон Николаевич.

– Да хватит уже сценарий свой гнать! – раздражился я. – Я здесь не на экскурсии и не на съёмках.

А, кстати, про съёмки… Я внимательно осмотрел комнату. Под потолком висел круглый купол светильника. На бело-серой стене – выцветший портрет Ленина под треснувшим стеклом. У окна стоял крашеный на несколько раз большой сейф, чуть поодаль – пожелтевший шкаф с папками. Здесь всё было подобрано очень толково, включая репродуктор радиоточки, и висящее на стене зеркало в тёмной деревянной раме.

На столе стоял старый массивный телефон из чёрного пластика. Такие в фильмах про войну показывают. Стол тоже был старый. Всё прямо очень натурально сделано и мест, где можно разместить видеокамеру просто миллион.

Я пристально, испытующе посмотрел на председателя.

– Откуда ты такой взялся? – усмехнулся он. – С луны что ли свалился?

– Из ЦРУ, – отрезал я. – Заканчивай, Тихон Николаевич, свой телемарафон. Знаю я, чем вы тут занимаетесь. Отлично знаю.

Тот удивлённо поднял брови и пару раз моргнул. В этот момент хлопнула входная дверь и в коридоре раздались шаги.

– Ладно, – сердито кивнул я. – Каши с тобой не сваришь, я вижу. Мне позвонить нужно. Телефон работает или бутафория?

– Не работает, – пожал он плечами. – Обрыв на линии. Третий день уже кукуем.

– Достал уже, честное слово со своими играми! Какое число сегодня?

– Девятое с утра было…

– Да? А чего ж ты не на параде тогда? С днём Победы!

Он нахмурился.

Ну, потому что это был полный бред и не понимать он не мог. Меня отправили на пенсию одиннадцатого мая, в субботу. Вечером я встретился с Максом в баре. Потом случилась заварушка. Значит, сейчас должно быть минимум двенадцатое. А если предположить, что заварушка была не вчера, то, может, тринадцатое и даже четырнадцатое, но уж никак не девятое.

Я покачал головой.

– Девятое сентября, – добавил он.

– А-а-а, – с иронией в голосе кивнул я. – Ну, ясно. Семьдесят седьмого года.

– Точно…

Я подошёл к столу председателя, сорвал телефонную трубку, приложил к уху и услышал тишину. Телефон действительно не работал. В это время в кабинет кто-то зашёл. Я обернулся и увидел милиционера.

– Здорово, Николаич, – прищурился мент.

– Здорово, Михалыч, – спокойно ответил председатель.

– Есть мобильный? – спросил у него я.

– Чего?

– Понятно, – кивнул я и повернулся к милиционеру. – А у тебя, Анискин?

Он тоже был усатый. Щуплый, злой, лет тридцати, с пшеничными волосами, выпуклыми водянистыми глазами и красными веками. На Анискина из кино он явно не походил, но должность имел, вероятно, такую же. Участковый.