Современные тюрьмы. От авторитета до олигарха - стр. 36
В российской столице Шенгелая довольно быстро развернулся. Помогли и земляки из Сагареджо, и связи Важи, и собственные организаторские способности, и, конечно же, статус вора.
Уже к концу января 1995 года в районе Садового кольца успешно заработали те самые продовольственные маркеты, которые и сделались трамплином для достижения благосостояния Отари Константиновича.
Правда, в конце марта того же года на Шенгелая аккуратно «наехали» пацаны из бригады известного московского беспредельщика Мансура, предложив платить за «охранные услуги». Обогащенный общением с крестными отцами Важей и Арменом, хозяин с присущим ему самообладанием заявил, что он вор и на равных будет беседовать только с вором. Пацаны явно не поверили словам потенциального кавказского лоха, но все-таки решили благоразумно отложить разговор до результатов «пробивки». Но через неделю, седьмого апреля, в собственной квартире на Петровке, 19, погиб в перестрелке с бойцами СОБРа лидер группировки Сергей Мансуров (штурм квартиры, смерть авторитета и его любовницы на следующий же день транслировались по телевидению). Часть мансуровских пацанов получила долгие сроки, часть пустилась в бега. Отари облегченно вздохнул, но выводы для себя сделал, обзаведясь телохранителями из молодых крепких ребят, выписанных из Сагареджо; во главе охранной структуры был поставлен дальний родственник Мамука, бывший офицер-десантник. Шенгелая не жалел денег на свою безопасность – росли его доходы, а прямо пропорционально им рос и риск нарваться на неприятности.
В начале 1996 года Отари Константинович решил открыть сеть небольших оптовых магазинчиков на Щукинском рынке. Как стало ему известно, этот рынок «смотрелся» жуликом из западногрузинского городка Зугдиди Шакро Какачия, более известным как Шакро-старый. Терять прибыльное, перспективное место не хотелось, и потому Шенгелая, созвонившись с Важей, набился на встречу со старым вором.
Беседа проходила в ресторане «Райский уголок». После всех формальностей, обычно сопутствующих встречам подобного ранга, Шенгелая неосмотрительно заявил, что он-де «тоже вор».
И сразу же понял, сколь непростительную ошибку совершил: Шакро взглянул на него так, что Отари захотелось подняться и выйти вон.
– Это ты вор? – почти безо всякого выражения уточнил собеседник. – Где сидел? Какую зону смотрел? Кто тебя крестил?
Шенгелая уже сто раз пожалел о нечаянно вылетевшем слове, но отступать было поздно, поэтому он понизил голос и, попытавшись сохранить на лице подобающее выражение, ответил:
– Сидеть мне не пришлось, а крестили меня Важа Сулаквелидзе и Армен, вор ереванский.