Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан - стр. 28

. По мнению Фомы, христианство должно расширять свои границы и обретать новых сторонников только за счёт убеждения. Но если речь идёт о столкновении с еретиками и отступниками, то «их необходимо понуждать, подчас даже телесным образом, к тому, чтобы они исполняли принятые на себя обязательства и держались того, что когда-то обрели»[123]. Названные причины рассматриваются Аквинатом как необходимые основания справедливой войны, но поистине законной она может стать только при удовлетворении ещё одного условия.

Важной составляющей концепции справедливой войны Фомы Аквинского следует признать приверженность принципу добрых намерений. В отличие от своих предшественников, он особенно выделяет этот принцип и придаёт ему форму, близкую современным формулировкам. В представлении Аквината, веской причины самой по себе недостаточно для того, чтобы назвать войну справедливой. Применение силы оправдывается, если вызвано стремлением предотвратить ещё большее зло или восстановить добро. Эта благая цель не должна теряться ни на каком этапе войны. Иначе «случается так, что война объявляется законной властью и по справедливой причине, но, тем не менее, является несправедливой в силу злого намерения»[124]. При этом конечной целью войны, по мнению Фомы, всегда остаётся мир, который Господь «пришел принести на землю» (Мф. 10:34). Справедливый воин ― всегда миротворец, даже во время войны, которую он сам инициировал.

Обращение к вооружённому насилию легитимируется как средство достижения высшей цели: «подчас человеку ради общественного блага или [даже] блага его противников нужно действовать иначе», нежели «воздерживаться от сопротивления или защиты»[125]. Вслед за Августином Фома повторяет, что очищение человека от греха превращает поражение в благо для побеждённого. По сути своей справедливая война противостоит не миру как таковому, но только «злому миру». Военное насилие оправдывается на основании его использования во благо и собственного сообщества, и противника.

С Фомой и его последователями-схоластами связана кодификация христианского учения о справедливой войне, разрабатываемого с IV в. н. э. В то же время обращение к Аристотелю отдаляет Фому Аквинского от предшествующих поколений теологов и канонистов[126]. Он даёт импульс к развитию нового подхода к осмыслению войны, который будет воспринят его последователями, в особенности авторами XVI в.: Фомой Каэтаном и представителями Саламанкской школы.

Томмазо де Вио (Фома Каэтан), кардинал, богослов-доминиканец, полемизировавший с Лютером, известен в первую очередь своими комментариями к «Сумме теологии» Фомы Аквинского. В частности, его замечания относительно 40-го вопроса части II–II считались авторитетным источником в области этики войны не только для поздних схоластов, но и для авторов раннего Нового времени ― например, Г. Гроций периодически ссылается на него в своих «Трёх книгах». Также большим значением обладала его работа «