Современные классики теории справедливой войны: М. Уолцер, Н. Фоушин, Б. Оренд, Дж. Макмахан - стр. 23
В этом отрывке мы вновь видим, что войны оказываются для мудрых и справедливых правителей неизбежной обязанностью, отказаться от исполнения которой невозможно, коль скоро возложена она Богом. Августин постоянно подчёркивает, что у правителя буквально не остаётся иного выбора, кроме как начать войну. В современных категориях эта ситуация описывается принципом крайнего средства, согласно которому война становится оправданной только когда все иные, мирные способы решения конфликта исчерпаны и не остаётся иного выбора, кроме как применить силу.
Как уже было видно в процитированных выше фрагментах, война должна находиться в ведении строго институализированной властной организации, в руках правителя. Только он может считаться законным источником решения о применении военной силы. Августин вводит тем самым ещё одно положение справедливой войны ― принцип легитимной власти.
Исследователи отмечают некоторую нечеткость рассуждений Августина относительно того, кто именно обладает достаточным авторитетом для объявления и ведения войны. Естественно, эта роль отведена справедливому христианскому государю и его служащим, но по каким параметрам определяется справедливость христианского государя не вполне ясно. Однако всё, что Августин говорит о логике действия государя и подчинения ему, определяется весьма точно. Мудрый и законный правитель принимает решение о войне и не творит при этом греха, а государство, неспособное обосновать справедливость своих действий, уподобляется Августином разбойничьей шайке[95]. Справедливый господин действует не из ненависти или жажды господствовать, а из справедливости и стремления к общему благу. Армия в руках такого правителя становится всего лишь инструментом, «мечом», следовательно, с самих солдат снимается ответственность за убийство и насилие, без которых не обходится ни одна война:
«заповеди "не убивай" отнюдь не преступают те, которые ведут войны по велению Божию или, будучи в силу Его законов, т. е. в силу самого разумного и правосудного распоряжения, представителями общественной власти, наказывают злодеев смертью»[96].
Подчинение приказу (в том числе отправиться в бой) становится добродетелью, а отказ от его выполнения ― грехом и изменой. Итак, правитель признаётся единственным законным источником решения о войне, а его армия ― единственным законным участником. Под запрет попадает участие в боевых действиях духовных лиц и частное насилие. В письме Публиколе Августин прямо указывает, что не одобряет «убийство другого ради спасения собственной жизни»