Соврати меня - стр. 24
Надежда глушит даже боль.
С самих похорон отчима, от мамы ни слова, ни весточки. Что бы там ни вбил себе в голову Мирон, она любила его отца. Даже чересчур. Никогда не забуду этот погасший безжизненный взгляд в день похорон, настолько жуткий, что я отказалась ехать на кладбище отдельно, с Димой. Но мать настояла. Впервые в жизни моя спокойная добрая мама повысила на меня голос. Всего два слова: "Оставь меня!", а оттенков боли было не счесть, вплоть до безумия. Больше я её не видела. Тем вечером Ольга, моя тётя, по телефону торопливо брякнула про мамины проблемы с сердцем и сообщила, что они собрались в какой-то эко-санаторий с полным отсутствием интернета и всевозможных гаджетов. Тётя Оля хорошая женщина и любящая сестра, если она рядом, за маму можно не волноваться. Только я впервые на такой большой срок предоставлена сама себе, соскучилась до чёртиков!
Однако, развернув окно чата, читаю короткое:
"Спокойной ночи"
От Димы. Ссора ссорой, а любезности по расписанию. В этом весь Исаев.
Разочаровано вздохнув, быстро набираю такой же безликий ответ, отправляю, и с чувством абсолютной потерянности сползаю вниз по стене. Слёзы не заставляют себя ждать. В них стонет усталость, дрожит одиночество, воет тоска...
– Так и думал, что нужно проводить до кровати, – раздаётся откуда-то со стороны окна голос Мирона. – Пошли, уложу тебя, горе луковое. Да не шарахайся ты так, не под себя. Размечталась.
Ещё бы его дикий взгляд так сильно словам не противоречил.
10. Втроём нам не выплыть
Мир
– Арбатов, бутылка в твоих руках, конечно, многое объясняет, но ты всё ещё живёшь в доме напротив.
– Что не мешает мне ходить к соседям в гости, – сажусь на корточки перед Машкой, пряча нервозность за развязным подмигиванием, и пытаюсь навскидку определить масштабы развязавшейся истерики. В принципе могло быть и хуже. Ну, по крайней мере, паучонок не в петле и не пускает слюни от выпитых таблеток.
– Ты вошёл в окно! – всхлипывает она, указывая подрагивающей рукой мне за спину.
– Дверь была заперта, – пожимаю плечами. – Будешь? – протягиваю прихваченный из дома виски. Как жопой чуял, что антидепрессант будет нелишним.
– Убери, – мотает она головой. – И сам убирайся. Доложишь Диме, что поручение выполнил: домой доставил, спать уложил. Хороший мальчик. Надеюсь, на ночь целовать команды не было?
– А ты бы позволила?
– Не в этой жизни.
Хмыкнув, свободной рукой хватаю Машино лицо и постепенно надавливаю пальцами на влажные скулы, заставляя её разомкнуть губы. Наши носы почти соприкасаются, дыхание смешивается, разжигая в паху нехороший огонь. Как ни странно, слёзы девчонку совсем не портят, скорее наоборот – смотрю на неё и во рту пересыхает от желания попробовать вкус крупных капель, слизать все до единой дорожки, насытиться их солью, но для этого нужно заткнуть голос совести, и загвоздка даже не в принципах, а в том, что потом едва ли смогу остановиться.