Соврати меня - стр. 2

Мне впервые хочется впитать каждое его прикосновение, выпить каждый выдох, чтобы утолить эту жажду, унять непосильное томление внизу живота. И становится неважным, сбежит он наутро или нет, не волнует ни топот за стеной, ни насколько легкодоступной я выгляжу в этот момент. Всё путается, смешивается, образуя в голове такую неразбериху, что даже яростный стук в дверь неспособен укротить подталкивающее нас с Димой в спины желание. Теперь я точно хочу этого. Каждой клеточкой изнывающего тела, каждым уголком души уверена, что хочу пойти до конца.

– Не бойся, малыш, она заперта – бормочет Исаев севшим голосом, утыкаясь носом в ложбинку между грудями. – С ума сойти, я даже не подозревал, насколько ты чувствительная.

Откуда-то с улицы доносится шелест листвы – порывистый, будто дерево трясут, оттенённый цветистыми матами сводного брата. Ненавистный голос ударяет в голову, струится по венам, щекочет каждую мышцу и вместо того, чтобы остудить желание, необъяснимо накаляет его градусы. Димка, чутко уловив моё состояние, тягуче всасывает кожу у ключицы, срывая с моих губ тихий стон, затем ещё один умоляющий и громкий:

– Пожалуйста... Давай сделаем это. Сейчас.

– Хай, кролики, – звучит жизнерадостно со стороны окна. Мы с Исаевым чуть не сваливаемся с кожаного дивана, потому что на подоконнике с невиннейшим видом восседает беззаботное чучело, волею маминого сердца назначенное на роль моего старшего брата. Впрочем, четыре года разницы не сильно прибавляют ему мозгов, ибо в свои двадцать три Мирон умудряется оставаться клинически безалаберным. Двумя словами: типичный мажор. – У вас минута на то, чтобы привести себя в порядок, иначе мангальная твоего бати догорит дотла.

– Мир, какого хрена? – растерянно возмущается Дима, торопливо помогая мне оправить юбку. Удачно он всё-таки не успел стянуть джинсы, эпичная была бы картина. Достаточно того, что я сгораю со стыда, не попадая пуговицами в петли расстёгнутой блузы.

Мерзавец снова это сделал – снова испортил наши планы.

– Друг, ты пренебрёг гостями ради перепиха, – патетично указывает гад в мою сторону ополовиненной бутылкой Джек Дэниэлса. – Мне пришлось в одиночку спасать вечеринку. Народ требовал зрелищ, знаешь ли.

– И ты поэтому решил спалить мангальную? – подрывается к двери побледневший Дима. Учитывая крутой нрав его отца, шансы избежать серьёзных финансовых санкций примерно ноль целых, одна десятая.

– Нет, я всего лишь провернул фокус со стаканом воды, вылитым в кипящее масло. Кстати, в видеороликах всё намного невзрачнее, – ржёт Мир ему вслед, с обманчивой беспечностью прикладываясь к бутылке. Артист! Если присмотреться, то можно увидеть, как пальцы его второй руки грозят раскрошить край подоконника, но кроме меня присматриваться некому. Упрямый Исаев слышать не хочет ни о каких планах не менее упрямого друга нас разлучить.