Совок порочного периода - стр. 45
– Ещё, – выдохнула она. – Ещё, ещё, ещё…
Второй оргазм пришёл быстрее. Потом третий. Она была как машина, запрограммированная на получение удовольствия, не способная остановиться. Её ногти впились в мою грудь, оставляя кровавые полумесяцы. Боль смешивалась с другими ощущениями, создавая коктейль из противоречивых импульсов.
Моё собственное тело больше не принадлежало мне. Оно реагировало помимо воли, напряжение росло, несмотря на все попытки сопротивляться. Это было как падение с обрыва – неизбежное, неостановимое. Я чувствовал приближение конца и ненавидел себя за это.
– Давай, – прошипела она, чувствуя мою близость к краю. – Не сопротивляйся. Это бесполезно. Твоё тело уже сдалось. Осталось только признать поражение.
И в этот момент что-то во мне сломалось. Может, последние остатки препарата добрались до нужных центров мозга. Может, просто физиология взяла верх над психологией. Волна накрыла меня, выворачивая наизнанку, заставляя выгнуться в своих путах.
Она почувствовала это и засмеялась – торжествующе, победно. Её собственный финальный оргазм совпал с моим, и на мгновение мы слились в единое существо, пульсирующее в одном ритме. Это было одновременно прекрасно и отвратительно – как всё в этой извращённой ночи.
Потом она рухнула на меня, обессиленная, дрожащая. Её дыхание обжигало мою шею, волосы щекотали лицо. Мы лежали так, склеенные потом и другими жидкостями, два тела, на мгновение ставшие одним.
– Вот видишь, – прошептала она, когда смогла говорить. – Не так уж и плохо получилось. Для первого раза.
Первого раза? Значит, она планирует продолжение? Но я был слишком измождён, чтобы ужасаться этой перспективе. Препарат всё ещё циркулировал в крови, реальность оставалась зыбкой, и я не был уверен, что всё это не сон.
Она лежала на мне, тёплая и тяжёлая, и несмотря на весь ужас ситуации, я чувствовал странное умиротворение. Может, это был стокгольмский синдром в миниатюре. Может, просто усталость. Но в этот момент, связанный и использованный, я ощущал покой.
За окном начинало светать. Серый деревенский рассвет пробивался сквозь занавески, превращая комнату в аквариум, наполненный мутной водой. Где-то вдалеке закукарекал петух. Заворчал первый трактор. Деревня просыпалась, не подозревая о маленькой драме, разыгравшейся в одном из сотен домов.