Советское сверхъестественное. Магический марш Сталина к власти - стр. 5
Подглава 1.3: Присоединение к большевикам и использование магических сил для защиты прав трудящихся
Фосэ: Как ваш ранний интерес к сверхъестественному совпал с вашим решением вступить в партию большевиков в 1903 году?
Сталин: О, проницательный вопрос. Мистицизм и революция действительно переплетаются, как клубы дыма в затемненной камере. Понимаете, мир оккультизма всегда вызывал у меня любопытство, и по мере того, как рос мой политический пыл, я понял, что могу использовать эту потустороннюю силу для продвижения дела рабочих.
Фосэ: Интригующе. Как вы впервые столкнулись с большевиками, и какую роль в вашем пути сыграли ваши знания о сверхъестественном?
Сталин: Именно в Тифлисе, грузинском котле интеллекта и инакомыслия, я впервые увидел путь революции. Большевики были маяком надежды среди хаоса, сильной и непреклонной силой, противостоящей тирании правящего класса.
Мое зарождающееся понимание мистических искусств послужило ключом, открывшим двери, которые в противном случае остались бы для меня закрытыми. Я изучал труды древних колдунов, углубляясь в тайные знания забытых гробниц. Именно в это время я наткнулся на тайное общество революционеров, которые, как и я, стремились соединить оккультизм с политической борьбой.
Фосэ: Как вы интегрировали эти эзотерические силы в большевистское дело, и какое влияние это оказало на успех партии?
Сталин: Тени сверхъестественного мира могут быть призваны на службу революции, если знать соответствующие заклинания. Я и мои братья, адепты магического искусства, использовали эти силы для осуществления перемен. Мы верили, что, вызывая духов погибших товарищей, мы сможем укрепить нашу решимость и ускорить наступление рая для рабочих.
Наши подпольные ритуалы, проводимые глубокой ночью, стали краеугольным камнем большевистской идентичности. Мы обращались к темным энергиям космоса, направляя их через наши души в самое сердце борьбы. Эта мощная смесь оккультной и политической силы оказалась пьянящей, и мы оказались в авангарде революции.
Фосэ: С какими трудностями вы столкнулись, пытаясь объединить эти два, казалось бы, несхожих мира?
Сталин: Конечно, были скептики и недоброжелатели. Некоторые в рядах большевиков считали наши мистические занятия легкомысленными и даже опасными. Они боялись изменчивости сверхъестественного и непредсказуемых последствий, которые могут возникнуть в результате вмешательства в работу непостижимых для нас сил.
Но мы, бесстрашные колдуны революции, были неустрашимы. Мы понимали, что сама суть перемен по своей природе хаотична и что только используя этот хаос, мы сможем достичь нашей конечной цели. Наши убеждения были непоколебимы, и мы шли вперед, не обращая внимания на скептиков и дрожащие голоса сомнений.