Советник на зиму. Роман - стр. 4
– Сейчас, сейчас! – Бородатый, разом придя в норму, суетливо затрусил к котлу, подвязывая на ходу фартук.
– Павлыч, что это ты там про свой конец говорил? – задорно спросила третья кухарка. – К кому это он приходит? Я вот жду-жду, а ко мне что-то не заявляется!
Раздался дружный хохот. Несговоров схватил Дашу за руку и нырнул с ней в какую-то дверь.
Они вышли на узкую лестницу. В полной темноте мигом одолели пять или шесть пролетов. Шум из кухни сюда не доносился. Погони не было. Выбрались на тесную площадку, сверху придавленную пологим откосом кровли. Несговоров ощупал во тьме стенку и наудачу толкнул что-то похожее на косую фанерную дверь, которая неожиданно легко подалась и отошла. Прямо перед ними засверкала, переливаясь мириадами радужных огней, огромная хрустальная люстра.
На цыпочках, стараясь не задеть раскинутые повсюду лампы и провода, Несговоров с Дашей прошли вперед к ограждению. Отсюда были видны глубоко внизу партер и передняя часть сцены. По ней порхали под сладкую музыку женские фигурки в разноцветных воздушных нарядах, похожие на пестрых бабочек. Несговоров попытался угадать среди них Маранту, – но тут везде погас свет, и сцена погрузилась во тьму. Какое-то время лишь слышались возня рабочих, переставляющих декорации, да скрип механизмов. Затем ударили барабаны с литаврами. И вместо грациозных созданий в ярких шелках прожектор выхватил совсем иную картину.
Чумазые, одетые в серые лохмотья, они буйной толпой лезли куда-то вверх по канатной сетке, отпихивая друг друга локтями и ногами. Кто-то срывался и падал. Кто-то оставался лежать. Таких отбрасывали прочь с дороги либо затаптывали, снова и снова устремляясь ввысь…
Несговоров больше не искал Маранту, он знал, что в этой толпе ее быть не может.
И опять все погрузилось во мрак, а буйство ударных сменила заунывная мелодия флейты. Нарастающий алый свет открыл взору жуткое зрелище: гору поверженных недвижных тел.
Внизу в партере застучали сиденья. Часть публики начала подниматься и уходить.
Даша свесилась и вертела головой, пытаясь разглядеть на женщинах в зале платья и украшения. Приглушенные разговоры в ложах, вечерние наряды, долетавшие наверх ароматы духов – все это действовало на нее возбуждающе.
– Дядя Вадик, мы уже не увидим Маранту? – Она заглядывала блестящими глазами ему в лицо. – На кого она похожа? Расскажи, какая она!
– Она самая талантливая и самая красивая, – сказал Несговоров, грустный оттого, что ему остается лишь вспоминать. – Худенькая, почти как ты, но высокая, с пышными черными волосами, и вся… Не знаю, как описать. Ее можно узнать в каждой черточке, любом движении. Пожалуй, даже по складке платья. Во всем открываются ее грациозная природа и душа. Ее душа – в танце. Она танцует всегда, даже когда просто садится в трамвай. Именно там мы с ней познакомились. Танцуют руки, волосы, губы, глаза…