Советник на зиму. Роман - стр. 17
Обмен короткими репликами на периферии четвертого кружка заставил Несговорова насторожиться.
– Где его нашли? – спросил кто-то.
– В подвале театра! – ответили ему.
Здесь в центре внимания была перевозбужденная девушка с рыхлым мучнистым лицом и большой грудью, в голубой широкополой шляпке с бантом. Нервно теребя свои тяжелые бусы, она вещала певучим голосом:
– …Просто подходит и говорит: «Кайся! Кайся, грешная душа!..» Он всех видит насквозь, кто в чем виноват перед Богом. Папа вообще всегда верит в справедливость. Такой добрый, мухи не обидит. Всем готов помочь. Нет, правда, только его христианская душа… Два года на «лендровер» собирал, во всем себе отказывал! Когда машину угнали, мы с мамой говорим: надо что-то делать, заявить куда следует, пускай ищут? А он: ничего не надо. Я знаю, кто украл, но преследовать его не буду. Вор должен сам раскаяться и вернуть украденное, иначе ему будет очень плохо. Он сгорит в аду. Я не могу обрекать грешную душу на такие муки. Представляете? Вора пожалел! А ведь у него у самого сердце больное. Когда он волнуется, когда страдает за кого-нибудь, то всегда напоминает мне самых наших святых-пресвятых, ну, старцев православных: бородища вот такая черная, глаза горят огнем…
– Простите, – робко вмешался Несговоров, пораженный странными совпадениями. – Вы не напомните отчество… Отчество вашего папы?
– Отчество? – удивленно переспросила девушка. – Его зовут Тимофей Павлович.
– Павлович! Павлыч… Я встречал человека, по вашему описанию похожего на него… Нельзя ли узнать, где работает ваш папа?
– Все знают, что папа работает в театре, вы один этого не знаете! – грубо бросила ему девушка, вспыхнув, и снова продолжила свой рассказ. – Нет, правда, Бог все видит, только неблагодарные могут усомниться… Всего-то две недели прошло! Через две недели того вора… То, что осталось от него… Обнаружили… Ой, я не могу больше. Папа видел, прямо не знаю, как его сердце выдержало!
Девушка понизила голос до шепота и произнесла коротенькую фразу, после которой расслышавшие дружно ахнули. Кое-кто перекрестился. А другие кинулись друг друга спрашивать:
– Где, где? В башне?..
– На кухне? – неосторожно уточнил Несговоров, занятый своими мыслями. – Я про вашего папу. Он на кухне работает?
Девушка закатила глаза, изображая отчаяние.
– Господи, какое все это имеет значение? – с укором произнесла за спиной Несговорова пожилая женщина, вздохнув. – Христианин – он и в рубище христианин…
– Чего ему надо? Да кто он, вообще? Мент, что ли? – зашикали другие. – Не обращай на него внимания, продолжай! Псих какой-то… – Слушателей прибавлялось, подошел и Асмолевский.