Советник - стр. 38
– Надо же, и вправду живой, – его подхватили. – Да отпусти ты его, еще придушишь ненароком. А я как понял, этот поганец нужен.
Винченцо помогли подняться и почти оттащили к кровати. Правда, Дикарь хмыкнул и сказал:
– А лучше пока посиди.
И усадил или, вернее будет сказать, затолкал в кресло. Тело отозвалось ноющей болью, но Винченцо выдержал.
– П-пить.
– Сейчас. Слушай… может, позвать кого? – спросил Дикарь, но чудовищное дитя покачало головой. – Он же ж того, мало лучше покойника выглядит. Еще загнется ненароком.
Загибаться Винченцо не собирался.
И кубок с водой сдавил обеими руками. Пить получилось. И влага принесла силы. Во всяком случае, их хватило, чтобы сидеть, не слишком заваливаясь на бок.
– А это у нас… – Дикарь меж тем подошел к лежащему и перевернул его на спину. – Может, в пыточную? Там, помнится, все было надежно, цепи, стулья…
Произнес он мечтательно.
Девочка подумала и кивнула. Уточнив лишь:
– Сейчас.
И говорила она на всеобщем языке, правда, в её произношении звучало смешно.
– Эй! – возмутился Винченцо. – А я… я тоже в пыточную хочу! То есть, не в том смысле, но… я во всяком случае понимаю, что они говорят.
– Духи, – важно произнесла девочка.
– Ладно… всех в сад… то есть, в пыточную. Её тоже нести? – Миха указал на Миару, которая, кажется, начала что-то бормотать, но просыпаться не спешила.
– Пусть спит. Но… охрану бы.
– Охрану всем бы. Погоди, тогда кликну кого… и этого вот, – вместо веревки Дикарь использовал пояс, причем весьма умело. Пояс выглядел довольно толстым, но Винченцо не обольщался.
В пыточной оно и вправду как-то надежнее.
Что он вообще о мешеках знает?
Девочка опустилась перед лежащим на колени, при том задрав пышные юбки так, что эти колени, почему-то ободранные, выглядывали из бархатного вороха.
– Расскажи, – попросил Винченцо. Говорить на чужом языке было неудобно, а молчать страшно, потому что с молчанием он рисковал снова вернуться в беспамятство. Пусть даже телу и необходим отдых, но не сейчас. – Кто он?
– Жрец, – Ица поглядела исподлобья.
– Он молится?
– И приносит жертвы, – она почесала коленку и одернула ткань. – У твоей сестры другие наряды.
– Она маг.
– А мать моего мужа?
– Она не маг, но просто знатная женщина. Мода может отличаться. Я, честно говоря, не особо в ней разбираюсь. Лучше у Миары спроси.
– Она меня не любит.
– Она никого не любит. Так… безопасней.
Ица склонила голову чуть на бок. И в темных глазах её почудился немой вопрос.
– Когда у тебя есть кто-то, кого ты любишь, его легко отобрать. Или сделать что-то.
– Плохое?
– Да.
– Он отобрал маму, – Ица ткнула под ребра жреца пальцем. – Он думает, я маленькая и глупая. Не понимаю. Он думает, что знает, что мне делать. И что я послушаюсь.