Совесть – имя собственное - стр. 35
Редкий советский рабочий в начале шестидесятых мог похвастаться таким набором. Большинство рабочих ещё жили в общежитиях, бараках или коммуналках. Мало кто мог позволить жене сидеть дома. Женщины трудились на заводах, фабриках и железной дороге. А каждодневная бутылка водки оставила бы современную рабочую семью голодной и голой.
Это открытие поразило Михаила Борисовича настолько, что перевернуло его представление о привитом с детства миропорядке.
Он стал давать книгу родным и знакомым. Люди читали и не верили своим глазам. В их представлении, так питаться могли только буржуи.
Но огромный тираж и простая бумага предполагали широкую доступность книги.
Кроме того различные советы и комментарии были обращены явно не к жёнам министров царского двора.
Оказалось, что рябчиков и ананасы при царизме можно было купить в магазине, а не только услышать о них в стихотворении пролетарского поэта Маяковского.
На прочтение этой книги к Михаилу Борисовичу образовалась огромная очередь. Но на руки он давал её только очень близким людям и знакомым ответственным начальникам.
Остальные могли читать только в его присутствии.
Многие выписывали рецепты и распространяли их среди своих друзей.
Вполне естественно, что после прочитанного, у любого, дотоле правоверного марксиста, возникал естественный вопрос: «На кой чёрт была эта кровавая революция, если до неё было такое вполне доступное изобилие?»
Ну не для того же, наверное, чтобы победители стали считать паровые котлеты и сибирские пельмени пределом своих кулинарных фантазий.
Михаил Борисович комментировал такие вопросы умными репликами и философскими размышлениями, за которые совсем ещё недавно могли расстрелять или посадить навсегда. Но, слава Богу, времена уже были не те, и, даже за анекдоты про власть, уже никого не сажали.
Так продолжалось довольно долго, когда неожиданно Михаила Борисовича Дальского пригласили в отдел кадров, где вежливый и симпатичный мужчина в сером костюме и полосатом галстуке предложил ему книгу добровольно сдать органам и прекратить заниматься антисоветской пропагандой и агитацией.
Но, с детства приученный школой и родителями говорить только правду, Михаил Борисович стал переубеждать вежливого чекиста, приводя примеры и выводы, которые напрашивались сами собой, после первых страниц его книги.
Тот слушал очень внимательно и сочувственно, дополняя своё сочувствие разными правильными комментариями. Самые интересные фразы он даже записывал.
Окрылённый таким пониманием и участием, Дальский закончил свои комментарии довольно убедительными обобщениями, чем окончательно привлёк симпатичного сотрудника на свою сторону.