Совершенные. Эхо Равилона - стр. 27
Люди нервничали. Многие не верили, что им на самом деле удастся уйти. Озирались, вздрагивали, шептались. Ждали подвоха. И боялись, боялись, боялись!
Когда двери распахнулись, впуская яркий свет белых прожекторов, которые установили инквизиторы напротив дворца, человеческое море заволновалось, забилось.
– Кажется, нет вихрей?
– Это ловушка! Я ему не верю! Он же… скверна!
– Вроде чисто…
– Там впереди инквизиторы, смотрите…
– Поднимите белые платки. – Тихий голос Августа разорвал шепотки, как холодный ветер – туман. Разрушитель стоял за спинами людей, и те дрогнули, отшатнулись. – Поднимите платки и выходите.
Синеглазый Михаэль приобнял за плечи полную кухарку, склонился, что-то говоря. Может, ободрял или утешал… Зоя отвела взгляд. Смотреть дальше ей не хотелось.
– Идите. – Власть тихого голоса словно толкнула в спины, заставляя сомневающихся сделать шаг. Дрожащие руки вскинули обрывки белой ткани. Старик казначей презрительно фыркнул, выпрямил спину и, опираясь на трость, двинулся к выходу. Он шел и шел, белый свет прожекторов рисовал за его фигурой несколько длинных теней.
Вихрей не было.
За ним потянулись остальные.
Но Зоя уже не смотрела. Она покинула свое укрытие, опасаясь, что не выдержит и швырнет что-нибудь вслед беглецам. И брату такая выходка точно не понравится.
***
Двухметровые двери захлопнулись, отрезая холл от белого света прожекторов и уходящих людей. Сестра сбежала, не желая наблюдать их уход, и я снова подумал, что надо с ней поговорить. Но говорить с Зоей… трудно. Ее страх сильно мешает взаимопониманию.
Сестра и раньше боялась меня, но сейчас… Сейчас. Сейчас этот страх ранил почти так же, как ножи в ее руках. В какой-то момент я уловил ее желание выйти из теней, где она пряталась, и броситься вслед за уходящими людьми. Сбежать из дворца. И от меня.
Я вздохнул. В моих силах приказать Зое не бояться. Но я поклялся, что никогда не сделаю с ней ничего подобного.
Опустевший темный дворец стал совсем неуютным. Слишком высокие потолки, слишком много позолоты, мрамора и бархата. Всем деструктам было не по себе в этом здании. Мишель, Демьян и Арчи поселились в одних покоях, хотя каждый мог присвоить себе целый этаж. Ирма жила рядом, выбрав и не комнату вовсе, а бывший чулан. Сидела в окружении набитых старьем мешков, засушенных трав и старой рухляди и отказывалась оттуда выходить.
Я снова вздохнул. Утром навестив Ирму, я ушел с тяжелым сердцем. В отличие от Зои, она не боялась, но полубезумная улыбка и блуждание в иных реальностях тоже не способствовали общению. Но это я мог вынести, а вот то, что Ирма постоянно спрашивала, когда вернется Рубеж, чтобы принести ей яблоко, – сводило с ума.