Сотник Лонгин - стр. 45
«Надо возвращаться, – понял, наконец, Азербад. – Пока еще не поздно. Кругом пустыня, я слишком далеко отошел от города. Вот отдохну и двинусь в обратный путь». Он устало сомкнул глаза и вскоре забылся спасительным сном…
Пробуждение было тревожным – юноша почувствовал прикосновение и открыл глаза. Но тревога оказалась ложной. Зеленый стебелек, украшенный золотистыми цветками, склонился над спящим и под действием легкого дуновения ветерка щекотал его по лицу. День клонился к вечеру. Солнце спускалось к западному краю земли. Азербад протер глаза и обратил внимание на растение, которое поначалу не приметил, будучи сильно утомлен. Он часто видел это растение раньше, когда служил в храме, и без труда признал в нем хаому, из которой жрецы готовят божественный напиток, вдохновляющий и придающий сил. Юноша изнемогал от жажды и решил выжать сок хаомы. Сам он никогда прежде этого не делал, но наблюдал за старшими жрецами, которые участвовали в Литургии. Правда, теперь под рукою у него не было ничего из того, чем пользовались жрецы в храме: ни ступки, ни пестика, ни чаши, – но он нашел выход. Сорвал желтые цветки и принялся растирать их в своей руке, которая вскоре оказалась липкой от вытекшей смолы золотистого цвета. Капли этого сока хаомы юноша слизал со своей ладони. Что было дальше, он впоследствии вспоминал отрывочно…
Азербад не помнил, как вернулся в город, помнил лишь свою радость, связанную с тем, что дома никого не оказалось. Мать и сестры все еще гуляли на празднике. Тогда он взял свой кожаный кошелек, полный серебряных монет, и вышел на улицу… Каким-то образом очутился на другом конце города, в районе, где жила городская беднота. Затем снова все поплыло. Кучка хмельных людей, распевающих похабные песни. Кислое вино какой-то грязной таверны. Безобразная женщина в жутком платье что-то говорила ему… Улица. Сумерки. Убогая лачуга. Кровать, кишащая клопами, пол, усеянный огромными крысами. И эта отвратительная женщина, обнажившаяся для него. Он стоял перед нею и смотрел дикими глазами, как из глубокой впадины между ног ее вылезают змеи… Вскоре все пространство крошечной лачуги кишело всякой мерзостью: крысами, змеями, жабами, гигантскими червями… Юноша закричал и бросился бежать без оглядки, но вскоре наткнулся на какое-то препятствие и, почувствовав глухой удар, упал без сознания.
Яркое солнце заглянуло в крохотное оконце, обращенное на восток. Азербад очнулся от продолжительного забытья. Он не понимал, где находится, и попытался пошевелить рукою, но движение причинило ему сильную боль. Он завопил, и этим привлек внимание хозяина дома, почтенного иудея Шимона, и его жены Мириам.