Сотник Лонгин - стр. 44
Восток алел, а вскоре из царства мрака пробился первый луч божественного светила, затем явился верхний краешек солнечного диска, торжественно и неспешно выплывающего на поверхность земли.
Сияние нового дня достигло Вавилона, града богов, и сквозь отверстую дверцу проникло в круглую башню, венчающую древний зиккурат. И, кажется, свершилось чудо. Каменная башня превратилась вдруг в подобие гигантского факела, – ее вершина вспыхнула и запылала, над нею взметнулся столб пламени. Белая площадь огласилась единодушным ликованием. Люди, махая веточками тамариска, запели великую мантру, прославляющую Творца:
Как Господин Бытия достойный,
Как Глава всего сущего в согласии с Истиной,
Предается звание Отца Благого Помысла,
Всего творения Мудрому
И Власть над ним – Господу,
Которого поставят Пастырем над бедными.
Огонь над башнею горел около четверти часа, а затем потух сам собою. Дверца, ведущая в святая святых, затворилась до следующего Нового года. Солнечный диск во всей своей красоте и полноте явил себя взору почитателей Господа Мудрого. И где-то в отдалении семь раз пропел петух.
***
Азербад вышел из храма в крайне подавленном состоянии духа. Он сгорал от стыда и брел, понурив голову. Ему казалось, что все знают о его позоре. Потому он прятал глаза от идущих навстречу, – толпы одетых в белое людей с ветвями тамариска радостно шествовали по улицам города по направлению к храму Огня. Юноша не видел ничего перед собой. Все было как в тумане. Ноги сами несли его за город. Остались позади сложенные из кирпича храмы древних богов Вавилона, царские дворцы с фонтанами, величественные ворота Иштар, облицованные синей плиткой и украшенные барельефами. Теперь все чаще попадались глинобитные хижины бедняков, живущих на окраинах. Вскоре и они миновали. Азербад шел по дороге, ведущей к древнему Сиппару. Он вдруг остановился и только теперь заметил, что солнце давно взошло, а это значило, что наступил новый день и Новый год. Звуки праздника долетели до него издалека. Он обернулся и увидел круглую башню зиккурата, которая нависала над городом. Горькие воспоминания вновь нахлынули волною, припомнились гневные слова Заотара: «В святилище не место такому, как ты…»
«Я отлучен от службы, – вслух проговорил юноша. – Что же я натворил?! Господь, – глядя на взошедшее солнце, крикнул он громко, выплескивая наружу всю боль своей души. – Господь, за что ты покарал меня? Я служил священному огню, но Ты наградил меня безумием».
Азербад шел, куда глаза глядят, и опомнился лишь, когда солнце поднялось высоко над горизонтом и стало нещадно палить его голову. Он огляделся по сторонам – впереди громоздились песчаные дюны, позади – едва виднелись городские стены. Местность, чем дальше, тем более унылой и пустынной становилась. По счастью, неподалеку рос тамариск, невысокое одинокое деревце, широко раскинувшее свои ветви, под которыми юноша спрятался от палящего солнца. Усталость свалила его с ног, и он прислонился к стволу дерева, наслаждаясь долгожданною прохладою, которая немного притупила нараставшее чувство жажды.