Сословие русских профессоров. Создатели статусов и смыслов - стр. 18
По мнению Бурдьё, академическое поле может представать и как целостность, и как фрагментированность. Последнее возможно, если разные части поля обладают разной силой сопротивления внешнему давлению.
Формулируя концепцию академической автономии, Бурдьё идеально точно схватывает и передает центральную идею многолетних дебатов об университетской независимости и ее основаниях. До сих пор возможность сохранения университетами собственных логик существования, отличающих их от других социальных агентов, является одной из наиболее актуальных тем дискуссии о настоящем и будущем академии, результатом которой зачастую является вердикт о (не)жизнеспособности университета.
Обсуждение автономии университета требует предельной контекстуализации – понимания общей направленности социальных изменений, внимания к специфике институционального ландшафта отдельных стран. Неслучайно вопрос об автономии американской академии на долгое время превращается в вопрос о (не)возможности отождествления университета с экономической корпорацией.
Дебаты, инициированные в начале XX в. работами Торстейна Веблена и Аптона Синклера[28], отстаивавших идею автономности университета и «решительно возражавших против самой возможности применения коммерческих стандартов к высшему образованию»[29], фактически на столетие определили специфику исследований американских университетов. Постепенно аналитики вынужденно признали сужение поля академической автономии: говоря об университете «скорее как о корпорации, нежели как о социальном институте»[30], а нередко и вовсе констатируя ее утрату. В последнем случае университет окончательно отождествляется с экономической корпорацией благодаря двум ключевым сходствам – системе менеджмента и основным принципам деятельности, включающим эффективность, предприимчивость и прибыльность[31].
Университетская автономия испытывает влияние структурных изменений – реконфигураций социального ландшафта, появления новых агентов влияния. Основными силовыми полями, расшатывающими саморегуляцию университетского сообщества, а значит, и подвергающими сомнению его институциональную автономность, в настоящее время становятся:
а) глобализация образования и научной деятельности, превращающая университеты в аналог транснациональных корпораций, усиливающая роль профессионального управления как значимого механизма координации новых университетских гигантов[32]. Университеты оказываются включенными в логики, определяемые новыми агентами влияния – международными научными фондами, глобальными рынками производства знаний и образовательных услуг. Сложность новых отношений, изменение характера их агентскости меняет и устройство самих университетов, превращая их в диффузные образования, которые зачастую уже не могут быть помыслены как взаимосвязанная целостность;