Сошествие/Descensus - стр. 26
Самым важным для них умением было умение ждать. Ждать, когда ход истории изменится, когда колесо фортуны сделает ещё одни оборот, поскольку на своей шкуре уверились, что ничто не длится вечно. В этой странной и непохожей на других стране века были короткими и все терпеливо ждали, чтобы прошёл тёмный век, как проходит ночь. Для них, детей здешних гор, история было не дольше и не короче смены дня и ночи. Они просто жили не задаваясь вопросом, а есть ли в мире иная, может быть лучшая жизнь. Они считали, что хорошо уже то, что жизнь есть и своих детей учили тому же.
Сейчас по её земле ехали Срджан, Мрджан и Младжан. Ехали в сторону Вишеграда, к реке Дрине, что несёт свои зелёные воды на самой границе, которая делит Республику Сербскую и Союзную Республику Югославию. Ехали по осенней боснийской земле, где осень наступает внезапно и неожиданно, быстро и без предупреждения. Как война. По правилу лето крестьяне не замечают. Лето для них – перерыв между атаками, перерыв между снегом и дождями, метелью и ливнем, холодом и голодом. И для того чтобы выстоять в грядущей битве, нужно обеспечить себя снарядами. Нужно принести, подвести, распределить урожай – этот важный боезапас без которого невозможно выиграть войну. А затем наступает осень. И вчерашние ещё тёплые утра становятся холодными, морозными, а на подступах, у ближайших елей и буков, клубится туман – разведчик зимы. Тогда, ещё до наступления первых морозов, начинается заготовка дров. Зима, зима наступает. Дороги пустеют, люди сбиваются у очага, оберегая себя и скот от холода и голодного зверья, которое бродит у околицы. Босния, замирает в зимнем полусне. Коченеет в ожидании лета. Спит крепким сном, позабыв о том, история не любит остановок.
В ту осень, пробираясь осторожно через утренний туман по мокрой глине поселковой дороги Срджан Малешевич, впервые после возвращения с войны, чётко и ясно понял и осознал, что он, всю свою жизнь ратуя за право верить в то, что он выбрал идеалом, и бороться за то, чтобы этот идеал осуществить, на самом деле, лишь марионетка, управляемая незнакомыми ему людьми. Игрушка, к которой он, Срджан Малешевич, испытывал лишь презрение. Срджан мог узреть истину и ранее однако он, ведомый собственной слабостью и собственным тщеславием надеялся, что столкновение с этой истиной наступит как можно позже, или даже вовсе не произойдёт. Он не знал, что в жизни человека наступают перемены, которые он не может предвидеть и остановить. Он не понимал, что нет такой силы, которая бы могла отложить момент истины, момент прозрения – тот холодный душ, после которого всё становится иным. Восторги и убеждения молодости больше не защищали Срджана Малешевича так, как всё ещё защищали его более счастливых ровесников, которые с гордостью носили свои розовые очки.