Соседа (не) предлагать - стр. 42

— Ты когда таким благодетелем стать успел?! — реву я, бессильно сжимая и разжимая кулаки.

16. Глава 16

Телефон. Бар. Олька. Музыка. Клуб. Какие-то парни. Горячие коктейли. Влад. Сцена. Микрофон. Сосед. Такси.

Чёрт… Как же раскалывается голова.

По ощущениям во рту кирпич. Пытаюсь его проглотить, с трудом разделяя веки. В глазах будто пригоршню песка бросили — печёт и режет до одури. Слёзы тут же выступают.

— Папенька родненький… — хриплю голосом заядлого курильщика, пытаясь встать.

А встать-то не получается!

Виски невероятно давит. Затылок отзывается тупой болью, пульсирующей где-то в подкорке. Рука шевелится только левая.

В районе солнечного сплетения будто огненный, пульсирующий кокон образовался. Волна от него поднимается вверх по пищеводу и толкает вставший в горле… кирпич.

Какой ужас.

Зрение понемногу приходит в норму. Тишина разбавляется странным шкрябающим звуком.

Это не моя квартира! Это не моя волосатая рука вжимает меня в матрас!

Где я?

Господи, только не это.

Откуда здесь хаски?

Какова вероятность, что я нашла в клубе ещё одного хозяина собаки этой породы?

Да нет же! Нет!

Медленно-медленно поворачиваю голову вбок и накрываю свободной рукой открывшийся в беззвучном крике рот. Молотов! В моей… в своей постели. Голый! А я… И я!!!

Перестаю мысленно кричать и ползу в сторону. Гипнотизирую расслабленное лицо соседа, будто это может как-то минимизировать шум от моего побега. Рука скользит по моей талии, пока я подбираюсь к заветному краю. Бережно, почти нежно придерживаю мужскую кисть и скатываюсь с…

Папенька родненький, это же даже не постель. Матрас. Хрень какая-то надувная…

Господи, за что мне такой позор?! В жизни больше капли в рот спиртного не возьму. Дай только, боже, незаметно отсюда выбраться и забыть всё, как страшный сон! Пожалуйста! Пожалуйста!!!

Не реветь. Только не реветь, Евтюхова! По графику истерика после побега.

Позорище…

Встаю на четвереньки и ползу к алеющему клочку ткани. Платье найдено. Бюстгальтер тоже… Туфля…

Где вторая? Где вторая туфля?!

Стоять! А труселя? Труселя-то мои где?

Стыдобища…

Всё, официально — это худший день в моей жизни. Если я переживу его, значит, я всё сумею, всё смогу и больше никакие проблемы мне нипочём.

…выбраться бы ещё.

Осторожно, превозмогая головную боль и тошноту, я тихонечко одеваюсь и встаю на ноги, бегло осматривая огромную и пустую комнату.

Лучше бы не смотрела.

Шкаф. Плазма. Тумбочка. Собачья лежанка. Молотов…

Затошнило ещё сильнее.

Стою я, распрекрасная, с одной туфлёй в руке, в платье, без труселей, и готова разреветься от бессилия и собственной тупости. Мухтар, зараза, цокает своими когтями так громко, что охота зажать уши руками.