Сорванная маска - стр. 76

Комната словно наполнилась электрическими разрядами.

– Нет, – одними губами отозвался рефаит. – С тобой я обретаю пристанище и как будто вновь оказываюсь дома.

У меня вырвался смешок.

– Призрачные странники по натуре скитальцы, им чужд Якорь. Поэтому Сайену я как кость поперек горла. – Мой палец скользил по суровому, словно вытесанному из камня лицу. – С таким пристанищем ты обречен скитаться вечно.

– Мне не впервой совершать глупости, Пейдж Махоуни.

От саркса веяло теплом. Крепкие, четко очерченные скулы противоречили его зыбкой, пограничной природе. Он казался таким человечным. Осязаемым. Настоящим.

Мне вдруг захотелось отринуть условности и разгадать тайну этого сфинкса. Захотелось снова проникнуть в его лабиринт и слиться в медленном танце с самым глубинным, самым потаенным «я». Захотелось прильнуть к его призрачной оболочке и познать ее – его, как не доводилось никому прежде. Его взгляд – точно неизведанный мир, дверь в бесконечность.

Еще я мечтала очутиться в его объятиях, снова прильнуть к его губам.

Мечтала пробудить в нем страсть.

В жилах забурлила кровь. Переместив ладонь на затылок рефаита, я притянула его к себе.

– Пейдж.

Стальные пальцы сомкнулись на моем запястье. Очнувшись от его прикосновения, я заглянула в пылающие глаза и прошептала:

– Наконец-то мы с тобой одни. – Моя рука легла на широкую, мускулистую грудь. – Хочу тебя.

– Это говорит алкоголь, а не ты.

– Самая натуральная я, только без маски. – Я потерлась о его шею.

– Напротив, ты прячешься за маской, чтобы скрыть страх, – ласково укорил Арктур. – Доверие не терпит мишуры. Предпочитаю видеть тебя в истинном свете, юная странница. И сам открывался тебе без утайки.

Нужно убедить его, что все происходящее – правда, а слова, произнесенные из-под маски, самые искренние. Нужно рассказать про четвертую карту, Влюбленных, предостережение «Не отрекайся». Но язык не ворочался, мысли разбегались, как тараканы.

– Пейдж. – Арктур стиснул мою болтающуюся голову ладонями. – Встать сможешь?

Гостиная вертелась, словно карусель. Арктур подхватил мое обмякшее тело и поднялся.

– У тебя потрясающие скулы, – забубнила я ему в грудь. – Ты хоть представляешь насколько?

– Спокойной ночи, Пейдж.

Он отнес меня в спальню, уложил набок и подсунул здоровую руку мне под голову. Едва коснувшись подушек, я провалилась в забытье.

Я судорожно дернулась, заворочалась – и проснулась. Голова была чугунная и норовила лопнуть.

Обрывки воспоминаний. Мои пальцы скользят по его скулам. Два голоса, но слов не разобрать. Все смутно, как в тумане. Зато обуревавшая меня страсть запомнилась чересчур ясно. Арктур наверняка ощущал через пуповину мое влечение – сладостное и тягучее, словно летний мед.