Сорняк - стр. 30

Я хотел возразить, что сам он не служил в армии. Но предпочел промолчать, иначе отец поколотил бы меня за дерзость. Я-то чувствовал себя взрослым, а для отца оставался избалованным мальчишкой. Мне хотелось крикнуть ему – мол, я уже совершеннолетний, но в нашей семье таким доводам не придавали значения. Дед мог надавать затрещин своим сыновьям, поэтому даже мой отец не осмеливался оспаривать его решений. Хотя со мной дед почему-то всегда был исключительно ласков.

Я должен был пройти медосмотр и проверку знаний – ее выдержали помимо меня всего пятеро ребят. Поражала простота вопросов: сколько сторон у прямоугольника, назови столицу Италии, в какой области ты живешь, помножь девять на девять, как вычислить площадь квадрата.

Я даже подумал, что над нами смеются. Однако более половины призывников сдали чистые листы, некоторые ответили на пару вопросов, и только пятеро сдали на “отлично”. Так выяснилось, что среди моих ровесников есть куда бóльшие невежды, чем я. Конечно, это была заслуга моего отца, который перед обедом и ужином гонял меня по школьной программе. Спорный метод преподавания, но, без сомнения, эффективный.

Я прибыл в призывной пункт в Риме днем раньше даты, указанной в повестке. Казарма оказалась огромной, размером с целый город. Снаружи она напоминала тюрьму. Не хотелось даже переступать порог, но выбора не было.

На месяц – столько длилась военная подготовка – я снял комнатку неподалеку от казармы. На самом деле, отлучаться из казармы запрещалось даже на ночь, но все мои вещи едва ли поместились бы в крошечной тумбочке. К тому же в свою комнату я мог привести девушку или передохнуть в свободное от учений время. В деньгах недостатка я не испытывал, имея в кармане пару миллионов лир, тогда как простой солдат в те времена получал не больше тысячи лир в день на расходы.

Днем позже, скрепя сердце, я предстал перед воротами казармы, одетый с иголочки: фирменные туфли и костюм, сумка со сменным бельем и принадлежностями для бритья, – чем сразу позабавил солдат у входа. “Хорошенькое начало”, – подумал я.

Войдя через ворота в казарму, я почувствовал себя Данте, вступившим в Ад. Я пересек дворик и оказался перед строем марширующих в ногу солдат. Меня провели в комнатенку, где находились еще шесть призывников: двое сардов, двое апулийцев и двое уроженцев Кампаньи. Сардам, казалось, все нипочем, а вот остальные парни выглядели потерянными, хотя и были одного со мной возраста. Я разозлился и подумал, что мне не место в компании этих сопляков, которые постоянно ноют и жалуются, тоскуют по родной деревне, семье, любимой девушке.