Сорняк - стр. 32
На несколько дней нас оставили в покое, наказав привести в порядок комнаты, заправить койки, отдраить тумбочки – правда, инспекция каждый раз заявляла, что они по-прежнему грязные.
В первые дни нас гоняли вовсю. Кроме того, приходилось убирать и разбирать койки дедов.
Однажды приятель какого-то деда, военный невысокого звания, пришел ко мне и скомандовал пойти прибрать кровать одного из главных дедов – ему, мол, показалось, будто я веду себя слишком развязно.
Я сказал, что пусть тот сначала придет в мою комнату и сделает мне минет.
– Что-о-о-о? – заорал солдат, медленно наступая на меня.
Оставаясь предельно спокойным, я схватил его за горло и сжал пальцами то место, где находилась трахея. Не прошло и минуты, как его лицо посинело, а колени подогнулись. Я ослабил хватку, ведь еще немного, и я придушил бы его. Наблюдая, как он корчится, хватаясь за горло, я сказал:
– Пусть в следующий раз твой главный посылает настоящего мужика, а не бабу. Так ему и передай, понял?
– Да, да, – ответил он испуганно.
– А еще что ты должен ему сказать? Повтори-ка!
– Что в следующий раз…
– Нет, то, что я тебе раньше сказал! – перебил я его.
Солдат подумал немного и повторил:
– …чтобы он сделал минет.
– Молодец! А теперь пошел вон, кусок дерьма!
Товарищи смотрели на меня, точно ошалевшие. Я помнил: мы условились, что и я буду застилать иногда кроватку какого-нибудь деда, но этот солдат разозлил меня не на шутку. К тому же речь шла не о простой уборке кроватей. Мы должны были стать самими настоящими рабами дедов: приносить им завтрак, стирать их грязные носки и выполнять множество других унизительных распоряжений. Ни за что! Пусть лучше они убьют меня. И началась настоящая война.
Сначала я хотел спокойно отслужить год в армии и вести себя примерно, но первый шаг к войне был сделан, и теперь поздно отступать.
На следующий день на сборе главный дед, Тано Тестадикане[6] – очень подходящая фамилия, – наорал на меня, а потом добавил:
– Сегодня вечером ты получишь, что хотел, не волнуйся.
– Вот и славно, – ответил я ему. – Только есть одна просьба. Мне нравится минет с заглатыванием спермы. Увидишь, какая она вкусненькая.
Он разъярился, как бык на красную тряпку. Его унизили перед товарищами. Я не сомневался, что он заставит меня расплатиться за это.
Черт возьми, дело принимает серьезный оборот, подумал я. Тано был здоровяк, метр восемьдесят, широкие плечи, огромные крестьянские ручищи. Потом я узнал, что он и вправду бывший крестьянин. По диалекту я угадал в нем сицилийца. Я играл с огнем.
Нужно было раздобыть оружие. Серьезное оружие – на случай, если он вздумает напасть на меня. Я взял два длинных шерстяных чулка и набил их камнями. Достаточно одного хорошего удара, и Тано отключится – в простой драке я, безоружный, проиграл бы. Я даже подумал напасть первым, неожиданно, но побоялся убить Тано. Тогда я стал ждать.