Сопротивляйся, меня заводит! - стр. 23
— Отлично. Выметайтесь!
Он встал так резко и плавно, что я испугалась. Растерялась и не поняла, в какой момент оказалась прижатой к стене его крупным телом.
— Скажи-ка мне, пчелка Жу-жу, а часто ли твою пизденку муженек обрабатывает? Или там невспаханная целина?
Крупные мужские пальцы сжали половые губки прямо через ткань штанов и трусики. Кровь закипела и начала приливать к местечку, зажатому пальцами нахала.
Мерзавец сдавил сильнее, я охнула от неожиданности. Ублюдок начал сжимать складочки ритмично.
Ноги в коленях позорно дрогнули.
— Целина, однако. Учти, я клевый пахарь, — подмигнул.
Он приблизился к моим губам. Я подумала, что он меня поцелует.
Очевидно, сошла с ума, но я хотела, чтобы он меня поцеловал.
Я забыла про все — про проблемы, неудавшийся брак и предательство, даже про бабульку забыла!
Маньячелло сдавил пальцами еще сильнее, вынуждая вцепиться в его плечи и выгнуться от болезненно-приятных ощущений. Ублюдка я возненавидела всем сердцем, но как опытно и чувственно он держал меня за киску, сдавливая понемногу.
Еще немного — и я застону в голос, начав тереться об его руку, как кошка, которой не хватает любви…
Я была в шаге от позорного падения в пропасть греха. Губы едва не вытолкнули похабное: «Трахни меня!»
Еще бы секунда, и я бы точно выдала себя с головой, уже приоткрыла губы со стоном вдохнув воздух, как вдруг…
— Но пьяных баб я не вспахиваю! — заявил прямиком в губы. — Границы ослаблены. Бесхозное… Трахай не хочу, — скривился. — Любой трактор въедет! — и отпустил.
Он отошел на шаг назад, продолжая сверлить меня взглядом.
— На первый раз прощаю. У тебя был стресс. Но чтобы в следующий раз… Без спиртного!
Охренеть. Он мне еще и условия выставляет! А я тоже хороша, чуть не растеклась лужицей перед питекантропом.
Он, кстати, и внешне на питекантропа смахивает — темноволосый, смуглокожий, с волосатыми ручищами и густой бородой.
И такой же невоспитанный! Язык — грязнее не бывает, такие пошлости мне говорит, уши в трубочку сворачиваются.
— Не любите пьяных?
— Люблю, когда бабы пьянеют от траха!
— Дверь — за вашей спиной.
— Послушай! — подпер плечо косяк. — Как я уже сказал, ты не из круга моих предпочтений, но соригинальничала, просигнализировав трусиками. Сигнал я поймал на свой радар и теперь не успокоюсь, пока не опробую тебя… На зубок! — вильнул бедрами.
Говорил, что пьяных баб не любит, но ширинка слишком сильно топорщилась, словно он припрятал в штаны объемный баклажан.
— Уходите, Змей однозубый! — фыркнула.
— Уйду, конечно. Но приду, как протрезвеешь. У чувствую, что ты на меня текла. И это не от господина Конь-Яшки. Ты еще в такси была готова… — ухмыльнулся. — И ради памяти о твоей готовности я подожду, когда ты протрезвеешь и нанесу тебе второй визит вежливости. И ты, будь так добра, подготовься… Трусишки, лифак — чтобы все было секси!