Сонька. Продолжение легенды - стр. 32

– Я в жизни таких не видела. Полный лоток.

– Это не то, – повела головой воровка. – Бриллиант, о котором речь, в лотке лежать не может. Он наверняка хранит его отдельно.

– Его тоже обещал показать, – сказала Михелина.

– Что-то слишком быстро решил он взять тебя в оборот, дочка, – с сомнением качнула головой мать.

– Не совсем так. Сказал, сначала я должна привыкнуть к нему, полюбить, а уж потом…

Сонька хмыкнула.

– Такую образину полюбить?!

Девушка засмеялась.

– Зато обещал открыть тайну!

– Определенно псих.

Михелина вдруг замолчала, серьезно сообщила:

– По-моему, ему хочется поделиться с кем-нибудь тайной. Но не знает с кем. Он сам боится этого камня.

– А ты не боишься?

– Пока не знаю. Наверно, не очень. – Дочка задумалась, пожала плечами. – Вообще в его доме есть что-то жутковатое. Много комнат, много лестниц, много закутков. И почти нет людей.

Сонька с тревогой посмотрела на дочку.

– Послушай, Миха… Я вдруг подумала. Может, ну его, этот камень?

– Мам, ты чего? Это поначалу я испугалась, а потом привыкла! Все будет в ажуре! – чмокнула ее в щеку та и вдруг вспомнила, даже вскрикнула: – Чуть не забыла! У него же дочка. Странная какая-то. Как привидение. Тихо появилась, тихо ушла.

– Дочка? – насторожилась воровка. – У князя есть дочка?

– Есть, маленькая!.. Лет двенадцати!

– Ты с ней познакомилась?

– Не успела!.. Она хотела показать свои рисунки, но князь не разрешил. Девочка боится его.

– Но тебя-то она не испугалась?!

– Наоборот!.. Ждет в гости.

Сонька с усмешкой кивнула.

– Это хорошо. Надеюсь, ты не оставила князю наш телефон?

Дочка растерялась, виновато произнесла:

– Мам, я полная дура. Я оставила.

– С ума сошла?

– Наверное… Он очень просил.

Мать огорченно повела головой.

– Действительно дура… – Подумала, отмахнулась. – Ладно, будем выкручиваться. – Повернулась к Михе. – Дочку князя как зовут?

– Анастасия. Мне она понравилась.

– Это хорошо. Надо, чтобы со временем я тоже с ней познакомилась.

Табба сидела в роскошном кресле в кабинете директора театра, спокойно и едва ли не высокомерно наблюдала, как директор, господин Филимонов, невысокий плотный мужчина с вислыми, как у породистой собаки, щеками, что-то сосредоточенно и озабоченно искал среди бумаг на столе. До слуха доносились звуки духового оркестра.

Директор чертыхнулся, резко позвонил в колокольчик, прокричал в приоткрывшуюся дверь:

– Ну и где этот чертов Изюмов?.. Почему я должен ждать какого-то артиста, словно последний клерк?

В тот же момент из приемной вышел бледный и оцепеневший Изюмов, прошел на середину кабинета, остановился, прижав руки к бокам.