Сонька. Конец легенды - стр. 81

Прислуга неожиданно насторожилась, поднесла палец к губам.

– Кажется, госпожа.

– Пойди, глянь.

Пока Катенька ходила глянуть, что происходит в доме, Табба торопливо подошла к серванту, спрятала бриллиант, вернулась на место.

Катенька, вернувшись, доложила:

– Княжна провожает князя Андрея. Как бы к нам не заглянула.

– Закройся на ключ и не открывай.

Девушка выполнила приказание, принялась убирать со стола посуду.

– Я его убью, – неожиданно произнесла Табба.

– Кого?

– Князя Андрея.

– За что?

– За то, что я для него пустое место.

– Что вы, госпожа? Он вас очень даже уважает.

– Уважать – это значит не замечать. А любить – это думать, каждую секунду сходить с ума! И я, Катенька, схожу. Каждый день, каждый час, каждую секунду.

В дверь вдруг раздался несильный стук, обе замолчали. Табба подала знак девушке, та довольно громко спросила:

– Кто здесь?

– Анастасия, – послышался из-за двери голос. – Мадемуазель уже спит?

– Да, уже более часа.

– А мне показалось, что кто-то в комнате разговаривает. И довольно громко.

– Нет, нет… Это я читала молитву.

– Ладно, тогда завтра.

– Что-то срочное?

– До завтра терпит.

Раздался звук удаляющихся шагов, актриса с кривой ухмылкой произнесла:

– Наверняка желала отчитать, чтоб не орали, – она зацепилась за воротничок прислуги, зашептала: – Нас здесь все ненавидят! Надо сматываться! Куда угодно, только не здесь! И чем быстрее, тем лучше. Устала, надоело, боюсь…

На Петропавловской крепости пробило полночь.

Табба привела себя в надлежащий вид только к одиннадцати дня, и когда вышла из спальни, увидела, что ей навстречу направляется княжна.

Анастасия бросила взгляд на слегка припухшее лицо актрисы, поинтересовалась:

– Неважно себя чувствуете?

– Заметно?

– Слегка.

– Наверное, мигрень.

– Вы в состоянии уделить мне полчаса? Мне важно с вами посоветоваться.

– Разумеется. Распоряжусь только, чтоб Филипп принес мне чашку кофию.

– Я сама, – княжна ударила в ладоши, крикнула: – Филипп!

Дворецкий возник немедленно, будто специально стоял за дверью.

– Слушаюсь, госпожа.

– Кофий мадемуазель!

Филипп удалился, девушки уселись на диван в каминной комнате. Анастасия с сочувственной улыбкой поинтересовалась:

– Может, велеть принести порошок?

– Само пройдет, – слабо усмехнулась Табба, положила руку на колено княжны. – Простите, что доставляю вам столько хлопот.

– Это пустое, – та помолчала, решая, с чего начать. – Вы часто вспоминаете мать и сестру?

– Странный вопрос, княжна.

– Ничего странного. Мне важен ваш искренний ответ.

Дворецкий принес поднос с кофейным прибором, откланялся и бесшумно удалился. Табба налила чашку, сделала пару глотков.