Сонька. Конец легенды - стр. 80
Катенька сидела напротив, смотрела на госпожу с болью и состраданием.
– Скажи, милости ради, – бывшая прима налила бокал почти до края, – что мне делать?
– Ложиться спать.
– Будешь хамить, тотчас получишь по морде!
– Но вам и правда лучше лечь спать.
– Ты меня не расслышала.
– Расслышала. Но вдруг придет хозяйка, и может случиться скандал.
– А мне плевать!.. Слышишь, плевать! Я хоть завтра могу собрать манатки и покинуть эту вонючую гробницу! Я задыхаюсь здесь, мне нечем в этих стенах дышать, я схожу с ума! Ты это понимаешь?
– У нас нет денег, чтобы снять приличное жилье.
– Как ты сказала?.. Нет денег?
– Мы с вами живем за счет княжны.
Бессмертная с трудом поднялась с кресла, направилась к серванту. Она выдвинула один из ящичков, добралась до ящичка потайного, вынула бархатный мешочек с Черным Моголом.
Положила золотую коробочку на стол, открыла ее.
– Смотри!
Бриллиант дышал, манил, завораживал.
– Что это? – шепотом спросила Катенька.
– Черный Могол!.. Прекрасный и страшный! Из-за него погиб князь Брянский.
– Откуда он у вас?
– Не твое свинское дело! – слегка покачиваясь, ответила бывшая прима и захлопнула крышку. – Он бесценен!.. И если я продам его, то обеспечу всю свою жизнь!.. Куплю все и вся! Даже этот поганый склеп!.. Со всеми потрохами! Даже с княжной вместе!.. Ты не веришь? – спросила она, заметив удивленный взгляд прислуги.
– Верю, госпожа, – ответила та смиренно. – Но лучше мы поговорим об этом завтра.
– Поговорим? – изумилась актриса. – Это я с тобой должна «поговорить»? А кто ты такая, что я должна с тобой разговаривать?
– Вы неверно меня поняли, госпожа.
– Я – Бессмертная! Прима оперетты! На меня ломился весь Петербург! Я хоть завтра могу пойти в этот смрадный театришко, и они мозгами двинутся, что я снова на сцене! Театр опять оживет, потому что мне нет равных! – Табба наклонилась к прислуге, взяла ее за воротничок, притянула к себе, зашептала: – Я недавно была в театре! Они меня не узнали, а я всех этих тварей увидела! Эта ничтожная мразь… бездарь… Изюмов в швейцарской ливрее – кланяется, скалится, приглашает, заискивает, ручки всем лижет. А Гаврила Емельянович, скопище лжи и предательства, тут же визиточку сунул! Звоните, приходите, – она ударила по столику кулаком. – Вот вам всем! Не дождетесь! Я если и войду в театр, то совершенно с другого входа.
– А может вам и вправду стоит вернуться в театр? – с надеждой спросила Катенька.
– А вот это уж нет! – поводила актриса пальцем перед ее лицом. – Увольте! Телега под названием «театр» проехала! Я теперь живу другой, совершенно другой жизнью! Ты даже не догадываешься, какой.