Размер шрифта
-
+
Сонеты и поэмы - стр. 24
Дверь неохотно силе уступает.
Сквозь скважины и щели погасить
Стремится факел ветер, и бросает
Свой едкий дым в лицо, и заградить
Желает путь – и зло остановить.
Но сердца жар раздут желаньем бурным,
И факел весь горит огнем пурпурным.
Он видит озаряемую светом
Лукреции перчатку на полу.
Схватив ее с циновки, об иглу
Он палец уколол и видит в этом
Живой намек – не поддаваться злу;
Он говорит ему: «Пойми меня ты:
Лукреции уборы даже святы».
Увы, его препятствия не властны
Остановить; их смысл легко найти:
Дверь, ветер – все, что было на пути,
Что задержать старалося напрасно, —
Случайности. Порой часам идти
Подобные препятствия мешают,
Пока минуты долг не отсчитают
«Так, – мыслит он, – все эти проволочки —
Морозы с наступлением весны;
Они порой задерживают почки,
Но после них так песни птиц звучны!
Сокровища с трудом сопряжены:
Моряк-купец приходит в край желанный
Чрез скалы, рифы, бездны, ураганы».
Вот он подходит к двери, что скрывает
Лазурь небес заветных грез его.
Лишь слабая щеколда отделяет
От наслажденья, счастья и всего,
В чем видит он желаний торжество.
Он так ослаб, что к небесам взывает,
Как будто небо злому потакает.
Но средь мольбы бесплодной к силе вечной,
Чтобы она затее помогла
Осуществить порыв мечты сердечной,
Его трясет от дрожи: «Я для зла
Сюда пришел, – он шепчет, – за дела
Подобные, за тяжкий грех растленья
Ждет казнь небес, не дар благословенья.
Да будут мне любовь с судьбой богами!
Решимость укрепляет волю мне.
Мысль только сон, пока живет мечтами.
Есть отпущенье тягостной вине.
Любовь растопит страсть в своем огне.
Небесный глаз сокрылся. Тьма ночная
Прикроет стыд за наслажденьем рая».
Так он сказал. И вот рукой порочной
Щеколду отпер; дверь раскрыл ногой.
Голубка спит перед совой полночной.
Изменник не открыт. Перед змеей
Сторонятся, заметив издалека,
Но жала зла во сне не видит око.
Вот подло он проник в покой, обходит
Красавицы постель; и жадный глаз
Вращается и сердце властно водит:
Покорное, когда ударить час,
Руке отдаст настойчивый приказ,
И облако, скрывавшее ревниво
Луну, рука отбросит торопливо.
Нас огненное солнце ослепляет,
В глаза ударив прямо из-за туч;
Тарквиний, полог распахнув, мигает
И щурится. Быть может, так могуч
Свет красоты, иль стыд слепит, как луч,
Но он закрыл глаза свои мгновенно,
Как бы увидев солнце дерзновенно.
О, если б им и умереть в затменьи!
Злодейство не шагнуло б чрез порог,
И Коллатин с Лукрецией бы мог
Вкушать на ложе чистом наслажденье.
Увы, глаза открылись, и порок
Украдет у Лукреции, коварный,
Восторг души святой и лучезарный.
Она щекою на руку склонилась:
Так поцелуй подушки утаен;
Страница 24