Солнечные дни - стр. 14
Тимур продолжал бывать на даче, хотя, по понятным причинам, стал делать это реже. И потом, находясь на даче, он постоянно чувствовал взгляд, направленный ему в спину, упирающийся между лопаток, давящий на затылок. Даже сидя дома, даже качаясь в подвале, он чувствовал, что за ним неотступно наблюдают. Идиотское чувство.
Ночуя на даче, Тимур стал видеть сны, в которых он слышал неумолимо приближающейся вой, рычание за дверью, скрежет когтей по двери, будто кто-то или что-то пытались её открыть снаружи. Всё это было настолько реально, что он, просыпаясь в холодном поту, чутко прислушивался к темноте окружающей его дом со всех сторон ночи. Но ничего, кроме завывания ветра и скрипа сосен, он не слышал. В Москве все подобные симптомы пропадали, и спал он в квартире, по-прежнему, крепко, совсем без снов, как это и было прежде. По этим понятным любому здравомыслящему человеку причинам (пускай он и был ненормальным убийцей) Тимур к концу октября практически перестал бывать на даче.
В последнюю субботу октября Власов всё же решил последний раз в этом году посетить свой загородный дом. Там у него в тайнике до сих пор хранились значительные запасы гормонов, не разумно их было оставлять там на зиму. Он приехал за ними, чтобы их забрать и сразу же, не оставаясь на ночь, вернуться в Москву.
День испускал дух, солнце клонилось к закату. Температура понизилась до нуля. Землю и не успевшую пожелтеть траву покрыл белый налёт погребального инея. При ходьбе под подошвами поскрипывало, изо рта вылетал пар. Небо приняло цвет странгуляционной борозды на горле повешенного предателя. Власов посмотрел вверх. Он ожидал, что вот-вот и пойдёт снег. Пока он ехал, наблюдал по обочинам дороги, в отдалении от неё, на изгибах местности затухающей пожар осени. Безумие красок ежегодного планового умирания. Ему нравилась осень по той же причине, что и убийства – в момент смерти всё живое открывалось с самой неожиданной, яркой и главной стороны. Но здесь вокруг дома, окружая его, тесня со всех сторон, стояли сосны, такие же мрачные, неприступные и зелёные, как и летом. Раньше и они ему тоже нравились – они представлялись заговорщиками, сообщниками, хранившими его тайны, бывшими с ним заодно. Но с недавних пор Власов усматривал в них лишь молчаливый упрёк и скрытую угрозу. Всё в мире менялось. А они? Чего они ждут? Впрочем, мимолётные сантименты не могли поколебать уверенности Власова в собственной безнаказанности. Он злился и злился тем больше, чем яснее становилось, что наказать за нахлынувшие на него сомнения некого, кроме самого себя. Держать себя в руках последний месяц, стало особенно трудно. Тимур сидел на тяжёлом курсе эфиров тестостерона, плюс колол тренболон. От этой смеси он со скоростью современного локомотива набирал сухое мясо и ещё скорее повышал у себя внутри головы давление красного пара бычьей ярости.