Солнце в силках - стр. 20
На коричневых линиях таналая19 рдели красные ромбики, будто причудливые закатные солнышки, дремлющие на верхушках гор. Тураах лежала на сбитой постели, разглядывая поблекший местами узор. В голове царила пустота. Ни обрывков сновидений, ни новых знаний – ничего. Только гул во всем теле, словно она не спала, а боролась с чем-то неведомым. Действительно ли там, за гранью сна, Тураах встречается с Великим Вороном? Или слова ойууна лишь лживое утешение? Не найдя ответа, Тураах выпуталась из дохи и направилась на двор – умываться.
Дом был пуст, двор тоже. Тураах казалось, что мать избегает ее. Отец, пробыв дома совсем недолго, вернулся на пастбища. Дни шли за днями: Табата пропадал в тайге, обучаясь у старого шамана чему-то таинственному, Тураах бродила по дому, хваталась то за одно дело, то за другое, но тоска и одиночество не отступали.
Тураах окинула взглядом поступающий к улусу лес. Тихо подкрадывалась осень, золотя верхушки осин. Яркие лучи солнца теряли свою силу, и ночная прохлада уже не отступала в восходом солнца, задерживаясь до середины дня. Засучив рукава, Тураах плеснула в лицо студеной водой из стоящей во дворе лохани. По рукам побежали мурашки, захотелось вернуться под ласковую доху.
– Крар, – сердце радостно ухнуло, Тураах вскинула голову. На крайнем сэргэ с верхушкой в виде конской головы восседала ворона.
– Серобокая? – выдохнула Тураах, радуясь и одновременно боясь разочарования.
– Крарх, она самая. А ты, я так понимаю, юная удаганка Тураах?
На фоне свинцового, затянутого тучами неба темно-зеленым частоколом вздымались ели, стремились дотянуться до небесного купола и, пронзив его, дать выход дождю. С верхушки сопки, где стояли Тайах-ойуун и Табата, открывался чудесный вид на озеро. Его темно-синее полотно по краям было расписано ломаным узором перевернутых вниз желтых макушек осин.
Тайах-ойуун, которому тяжело дался подъем по лесным тропкам, опустился на торчащий из земли камень и, отдышавшись, задал ученику привычный вопрос:
– Кто такой шаман?
Табата, не один вечер проведший в размышлениях, перебирая в уме все то, что рассказывал и показывал ему наставник, на это раз ответил уверенно:
– Шаман – это тот, кто подмечает всякое изменение в мире. Подмечает и стремиться проникнуть в его корень.
– Отчасти, – улыбнулся ойуун. – Природа мудрее нас. Слух у шамана должен быть острее, а взгляд зорче, чем у обычного человека. Любое людское действие сказывается на мире. Мор среди скота, лесной пожар или буря… Причиной бедствий может стать неумелое магическое вмешательство или неуважение человека к природе. Убьют охотники матку, выкармливающую детеныша, или ее жеребенка без позволения богача-Байаная, и пойдет огонь набивать свою ненасытную утробу. Или дичь пропадет с охотничьих угодий твоего улуса. Или мор выкосит табуны. Потому приходят охотники к шаману. Потолкует ойуун с Лесным Хозяином да подскажет, в какую сторону идти, чего опасаться, какую дичь не загонять. Наставит, чтобы не брали больше, чем требуется. Сильный шаман должен видеть, чем живет его мир, как меняется день ото дня. Следить, чтобы не порвались тонкие нити – связь человека с природой. В этом наша задача.