Солнце полуночи - стр. 36
Она рассмеялась, но совсем не весело.
– А разве ты не знал? В жизни нет справедливости.
Мне захотелось засмеяться ее словам, хотя не до веселья было и мне. О несправедливости жизни я знал не понаслышке.
– Кажется, что-то в этом роде я уже слышал.
Она уставилась на меня и казалась вновь чем-то озадаченной. Ее взгляд метнулся в сторону, потом вновь нацелился в мои глаза.
– Вот, собственно, и все, – сказала она.
Завершить этот разговор я был не готов. Морщинка между ее бровями, напоминание о ее грусти, не давала мне покоя.
– Здорово у тебя получается, – произнес я медленно, все еще продолжая обдумывать очередное предположение. – Но готов поспорить, что ты страдаешь, хотя и не подаешь виду.
Она состроила гримасу – прищурила глаза, угрюмо скривила губы на одну сторону и отвернулась от меня в сторону класса. Правильность моей догадки ей не понравилась. В отличие от типичных мучеников в зрителях для своей боли она не нуждалась.
– Я ошибся?
Она слегка вздрогнула, ничем другим не давая понять, что слышала меня.
От этого я улыбнулся.
– Нет, вряд ли.
– А тебе-то что? – все еще глядя в сторону, резко отозвалась она.
– Вопрос в самую точку, – признал я, обращаясь скорее к себе, чем к ней.
Она оказалась проницательнее меня – умела заглянуть в самую суть, пока я блуждал вокруг да около, вслепую разбираясь в зацепках. Подробности ее совершенно человеческой жизни и вправду меня не касались. Ошибкой с моей стороны было интересоваться ее мыслями. Человеческие мысли несущественны, если речь не идет о защите моей семьи от подозрений.
К роли менее сообразительного из собеседников я не привык. Слишком во многом я полагался на свой дополнительный слух, и оказалось, что я не обладаю той силой восприимчивости, какую себе приписывал.
Девушка вздохнула и засмотрелась в сторону классной доски. В ее раздраженном выражении лица было что-то комичное. И вся ситуация, весь этот разговор тоже выглядели комично. Ни для кого другого я не представлял такую опасность, как для этой хрупкой человеческой девушки, – в любой момент я мог, забывшись в своей смехотворной увлеченности разговором, сделать вдох носом и напасть на нее, не успев опомниться, – а она досадовала на то, что я не ответил на ее вопрос.
– Я тебя раздражаю? – спросил я, улыбаясь от абсурдности ситуации в целом.
Она коротко посмотрела на меня и вдруг словно застряла глазами в ловушке моего взгляда.
– Не то чтобы ты, – ответила она. – Скорее, я сама себя раздражаю. У меня все написано на лице – мама говорит, что читает меня, как открытую книгу.
И она недовольно нахмурилась.