Солнце полуночи - стр. 38
Я полностью перестал дышать и отодвинулся от девушки так далеко, как только сумел.
Нет, мне никак нельзя было позволить себе заинтересоваться ею. Чем больше интереса она у меня вызывала, тем больше была вероятность, что я убью ее. Сегодня я уже допустил два мелких промаха. А если совершу третий, и на этот раз уже не мелкий?
Едва дождавшись звонка, я вылетел из класса – и, вероятно, разрушил все впечатление вежливости, которое почти создал за последний урок. И вновь принялся хватать ртом чистый влажный воздух возле здания, словно целительный аттар[1]. Я спешил, чтобы удалиться от этой девушки на максимальное расстояние.
Эмметт ждал меня у двери класса, где нам предстоял урок испанского. Некоторое время он вглядывался в мое безумное лицо.
«Как все прошло?» – настороженно подумал он.
– Никто не умер, – буркнул я.
«Ну и ладно. Когда я увидел, как Элис рванула туда в конце, я уж думал…»
Пока мы входили в класс, я успел просмотреть, как в воспоминаниях давностью несколько минут он, сидя на предыдущем уроке, видел в приоткрытую дверь Элис, с непроницаемым лицом быстро идущую в сторону корпуса естествознания. Ему помнилось, как он порывался вскочить и догнать ее, а потом передумал. Если бы Элис требовалась его помощь, она бы попросила.
Обмякнув на своем месте, я в ужасе и отвращении прикрыл глаза.
– Я даже не сознавал, что был на волоске. Не подумал, что готов… Не видел, насколько все было скверно, – прошептал я.
«Да не было, – заверил он меня. – Никто же не умер, верно?»
– Верно, – сквозь зубы подтвердил я. – На этот раз – нет.
«Может, дальше будет легче».
– Само собой.
«Или ты убьешь ее. – Он пожал плечами. – И будешь далеко не первым, кто накосячил. Никто не станет слишком строго судить тебя. Порой попадаются люди, которые просто чересчур вкусно пахнут. Я вообще поражен, что ты так долго продержался».
– От этого не легче, Эмметт.
Меня возмутило то, как он смирился с мыслью, что я убью эту девушку, словно с чем-то неизбежным. Как будто это она виновата в том, что настолько вкусно пахнет.
«Да уж, когда это случилось со мной…» – пустился он в воспоминания, уводя меня за собой на полвека назад, на проселочную дорогу в сумерках, где женщина средних лет стаскивала свои высохшие простыни с веревки, протянутой между яблонями. Я уже видел прежде ее, эту самую памятную из двух встреч Эмметта, но теперь воспоминания казались особенно яркими – может быть, потому, что мое горло все еще горело, опаленное за последний час. Эмметту помнился густой аромат яблок, повисший в воздухе – урожай уже был собран, отбракованные плоды валялись на земле, источая запах помятыми боками. Гармоничным фоном для этого запаха служил свежескошенный луг. Посланный Розали с каким-то поручением, Эмметт шел по улице, не обращая ни малейшего внимания на женщину. Небо над головой было лиловым, а на западе над горами – оранжевым. Так он и продолжал бы путь по извилистой дороге и навсегда забыл бы этот вечер, если бы внезапный порыв вечернего ветерка не раздул белые простыни, словно паруса, и не обдал запахом женщины лицо Эмметта.