Солнце на дороге - стр. 30
Азамат обратился к своему второму товарищу:
– Ну что, Сидак, тут у нас есть молодое свежее мясо. – Азамат мечом показал на мальчишку.
Пленный мужчина поймал этот взгляд и сказал жестко:
– Даже звери не убивают детенышей своих врагов. Убить ребенка – это плюнуть в свое будущее.
Но обры то ли не поняли пленника, то ли сделали вид, что не поняли.
Сидак начал медленно подниматься. Предвкушение счастья, как известно, приятней, чем обретение его. Сидаку хотелось продлить эти тающие мгновения.
Антошин оглядел поляну, на которой устроили свой страшный пир неведомые ему обры. Костер, сложенный из веток. Хорошо. Тутай оставил свой меч рядом с телом убитой женщины. Очень хорошо. На труп не смотреть, а меч пригодится.
Полковник внимательно вгляделся в оружие, конец которого казался тупым. Так и есть! Этот меч создан не для того, чтобы колоть, а чтобы рубить – например головы. Неплохо, что Антошин заметил это сейчас.
Сидак улыбался. Улыбка его вовсе не была кровожадной – она просто выражала радость человека, который понимает: жизнь его удалась и сейчас он получит еще одно подтверждение этому.
От счастья Сидак запрокинул голову. Деревянный шлем начал сползать. Обр снял шлем, подмигнул Азамату и, продолжая улыбаться, пошел навстречу маленькому пленнику.
Губы мальчишки были сжаты, широко открытыми глазами он смотрел на обра. Казалось, парень совсем не боится смерти.
Мужчина не молил пощадить ребенка.
– Убить ребенка – плюнуть в будущее, – повторил мужчина. – У вас же есть свои боги? Они не простят вам того, что вы заставили отца наблюдать за гибелью сына. Таков порядок вещей: родители должны уходить раньше детей. Вы нарушили порядок вещей. И вам это не простится.
Но никто, кроме Антошина, не слушал пленника.
За свою жизнь полковнику не раз приходилось видеть людей, которые смотрели в глаза смерти. Они вели себя по-разному: большинство, конечно, умоляли о пощаде, но были и те, кто не отворачивался от своей гибели, у кого хватало смелости или безрассудства смотреть в глаза смерти не отводя взгляда.
Но эти двое – большой и маленький, отец и сын – вели себя как-то по-особенному: в их поведении было не только мужество, но и презрение к тем, против кого они бессильны.
Они презирали своих врагов.
Сидак сделал еще один шаг. Еще. Обр радостно поигрывал то волчьими клыками, висящими на шее, то своим мечом.
У него было прекрасное настроение, и он улыбался своим товарищам.
Те кричали ему:
– Давай, давай, быстрей! Не тяни! Печень мальчишки, никогда не пившего вина, – это же так здо́рово, это невыносимо вкусно!