Солнце мертвых. Пути небесные - стр. 66
– Три кости, вот такие! … – показал до плеча галчонок.
– Темно уж стало, а через лес ворочаться опять… Заблудились, и есть хочется, ноги не идут. С утра ничего не ели, ягоды только. Мунька реветь стала, не может идти. И Степушка ревет… Что я с ними буду?! И вдруг собака на нас… громадная овчарка! Как закричим! А тут татары, хлопцы… чабаны! Я по-ихнему умею хорошо – сказала… Они и повели нас в кошару. Вежливые такие. Два хлопца. А у них костер, барашки ходят… Стал он меня целовать… только не безобразие какое, а… понравилась я ему. Невестой меня называл, дурной! – опять усмехнулась девочка и повела головкой. – Мусмэ якши! Досыта накормили. Потом сбегал другой, вина принес и зурну… и вот ленточек… деревня близко ихняя. У старшины сыновья они, бо-гатые! Больше тысячи барашков было, а теперь мало… Потом я спать стала, уморилась. Проснулась к утру, а они смеются, а на мне все ленточки эти!.. Как татарку убрали… у них так невест убирают. Так они нас жалели! И с собой дали, несем мамаше. Велели и еще приходить. Хлопцы очень хорошие.
Она погладила ленточку на рваной юбке и усмехнулась.
– Не как наши хулиганы. Пашка вон, под нами живет, пошла на кордон, хлебца просить… тоже мамаша послала, а они с ней нехорошо сделали! Она уже теперь… сами знаете… нарушенная стала! Так все к ним и ходит. На год только меня старше. Била ее мать – не ходи, дурнак будет… а она воет-кричит, пойду и пойду! Вот страмота! С голоду подыхать?.. Теперь какая гладкая стала!.. А татары вежливые, если бы замуж взял… пошла бы! – бойко сказала она, развязано хлопая по земле ладошкой. – Что ж, что чужая вера!?
Ну, вот и сказка. Смотрю на нее, сытую на Один день, радостную невесту… Сказать – не ходи в кошару?! Я не сказал, пошел. Я тоже ищу кошары – татарина в винограднике, продаю заплатанную рубаху. Пустая дорога – не пустая: писано по ней осколками человечьих жизней… Вон какой-то еще осколок…
Я узнаю подвал у дороги – когда-то ездили за вином. В рыжем бурьяне – заржавленная машина, пустая бочка липовая спускает обручи. Черная кошка-выдра зябко сидит на ней – греет кости. Трещат цикады. Задремывает пустыня. Не совсем пустыня: на ржавом замке красные печати. Вино – что его там осталось! – идет кому-то…
Сидит человек на краю дороги, под туями, накручивает подвертку. Мелкоглазый, в рыженькой бороденке, рваный. Прихлопывает по сухой хвое:
– Сидайте, ваша милось! везде слободно…
По скрипучему говорку и заиканью я узнаю Федора Лягуна, он живет по этой дороге, дальше, – досматривает чье-то покинутое поместье.
– Утихомирили всех господ, теперь слободно… все утрудящии теперь могут, не возбраняется… – Он нашаривает мой мешок. – Шишечко собираете…