Солдат великой войны - стр. 55
В сравнении с воем, сорвавшимся с губ толстой молодой женщины, золотистая песня воображаемого лебедя звучала так же буднично, как репертуар уличного певца. В нем чувствовалась сила и мощь паровозного гудка. И его наполнял такой ужас, что проснулся весь «Шлернхаус». Альпинисты, поварята, адвокат Джулиани, придворные все разом сели в кроватях, словно громом пораженные. Вскрикнула даже маленькая Патриция.
– Was ist es! Mach es tot! Mach es Tot![16] – проорала Лорна и вновь взвыла.
Никогда еще лампы «Шлернхауса» не зажигались одновременно и так быстро. Со стороны, из тумана могло показаться, что в доме сработала громадная вспышка фотографа или выстрелило орудие, так быстро озарились все окна. Четверо солдат в тяжелых сапогах, с примкнутыми штыками прибежали по коридору. От волнения им и в голову не пришло повернуть ручку. Они просто высадили дверь, которая упала на пол с грохотом взорвавшейся бомбы. Придворные, рожденные и воспитанные на страхе перед покушениями и убийствами, дружно застонали.
Алессандро свернулся в клубок под одеялом. Патриция плакала. Лорна, навалившись спиной на кроватную стойку, замолчала. Ее вытянутый палец указывал на выпуклость под одеялом.
– Что это? – спросил офицер гвардии, выхватывая саблю. – Какое-то животное?
– У него ужасные зубы! – прокричала Лорна.
Алессандро осторожно выглянул из-под одеяла. Солдаты на несколько мгновений замерли, наблюдая, как он откидывает одеяло, слезает с кровати и направляется к двери, с тем, чтобы вернуться в свою комнату. Впрочем, Алессандро сомневался, что ему позволят уйти.
И действительно, два сержанта схватили его за уши и потащили по коридору. Он понимал, что они унижены, поскольку он обманул их бдительность и сумел пробраться в святая святых, а еще ему мстят за то, что он итальянец. «Папа!.. Папа!.. Папа!..» – закричал он, испугавшись, что его убьют. Мир рухнул, по щекам медленно потекли слезы. Возлюбленный Патриции или сын Гарибальди исчезли, остался только главный преступник империи Габсбургов, убийца, животное с острыми зубами.
– Что вы делаете? – вскричал адвокат Джулиани вооруженным солдатам, хотя выскочил из своей комнаты в халате и ростом они превосходили его вдвое. – Отпустите его!
Алессандро видел в своем отце весь свет этого мира, но солдаты по-прежнему держали его.
– Вы с ума сошли? – спросил римский адвокат гвардейского офицера. – Так вы обращаетесь с детьми?
– Наши дети приличные, опрятные и хорошо воспитанные, – прорычал офицер с такой яростью и ненавистью, что старший Джулиани и его сын разом замолчали. Офицер принялся рассказывать собравшимся свою версию случившегося. Алессандро дрожал, пусть и понимал лишь отдельные слова.