Соль, спички, мыло, керосин - стр. 4

Или это простительная слабина, щекотание эго, царский каприз – от сознания несокрушимости собственной безраздельной власти? Так старая сука лениво и снисходительно позволяет самому крупному, самому любимому щенку с рычанием наскакивать, игриво теребить её хвост, тявкать, мешая её дрёме.

Так Сталин, посмеиваясь в усы, кого-то из огрызающихся писателей и режиссёров, по странной прихоти, прощал и миловал, и даже давал Сталинскую премию. А кого-то за неосторожный взгляд гноил на лесоповале.

Так пьяненький Ельцин, притопывая башмаком, в Кремлёвском зале простодушно подпевал Николаю Носкову: про царство глупости и стяжательства, и суда, на расправу скорого… Где средь подлости и предательства, и гор барахла казённого, вместо золота плавят олово. Про его, разлагающуюся ельцинскую страну пел.

Фильм «Любовь и голуби»

Народ активно обсуждает пост ТОП- блогера.

Действительно, припёрлись со всех концов России эти… На ёлку Кремлёвскую которые, с мелкими гадёнышами-каникулярами. Людей посмотреть, себя показать. Напялили самое наилучшее. Бабы в убогих турецких норковых шубейках, мужики в дутых пуховиках, вязаных шапочках. Блевотина. Стучатся в подъезды: «Замёрзли, пустите погреться», но столичные консьержки оборону держат.

А так хорошо было ещё недавно. Улицы чистенькие, пустынные, если только обкуренный мажор в бэхе промчится. Мажор правильный пацан: свободный человек, сделал свой выбор. Живёт как хочет, едет куда хочет. Хочет на Мальдивы, хоечет в столб, а хочет на остановку с людьми. Хотя какие это люди, это быдло с ночной смены возвращается. С завода, из больниц, со стройки – где там ещё быдло за гроши вкалывает?

Мёдом им в Москве, что ли, намазано? Лезут и лезут. И всю жизнь лезли, со времён «Свинарки и пастуха». Хрюкала бы Глашка в колхозе со своими поросятами, а Мусаиб в горах блеял бы с баранами – самое им там место. Так нет же: в Москву-у, в Москву-у.

К/ф «Три тополя на Плющихе»

…В фильме «Три тополя на Плющихе» Нюрка: униженная, затурканная мужем, даже дочка-малолетка её ни во что не ставит. Одно слово: быдло-колхоз. Тоже ведь перед Москвой наряжается в лучшее: на станции переворачивает платок на цветастую праздничную сторону, растоптанные боты – на выходные туфли. А на самой поверх белой блузки (кто ж такую носит?) пиджак, шерстяной грубый, на пузе не сходится. А на пальце-то колечко, поди, медное, со стекляшкой. Увидела: москвички рукав три четверти носят – и тоже поддёргивает, закатывает.

«Тьфу, дер-ревня!» (голосом Раисы Захаровны из «Любовь и голуби»).