Соколиный остров - стр. 29
На моих глазах подмытый сверкающий утес, размером с буксир, рухнул, образуя промоину. От этого тяжкого удара вздыбилось ледяное поле и пошло плавными волнами, не в полкилометра ли длиной? И удивительно было видеть, как на этих волнах дышащего льда толщиной в метр суетились люди – маленькие букашки-мураши. Качнуло и меня, но уже на излете шальной подледной силы.
В такие минуты наивными до глупости кажутся люди, доказывающие, что человек властелин природы…
Второе приключение ждало меня вскоре. Да и приключение ли?.. Так, встреча. После двух-трех километров тяжелого пути ноги вдруг обрели твердую опору. Словно на асфальтовую площадку вышел. А-а, понятно! Площадка-то вся, что дуршлаг для откидывания вермишели. Лунка на лунке. Ловили, видимо, здесь, или, как еще говорят рыбачки, «драли» накануне леща, а, может быть, сорогу? Сейчас у лунок лежали лишь брошенные ерши. Идти по этому притоптанному и подмерзшему полю одно удовольствие. И я ускоряю шаг, поскальзываясь на особенно укатанных наледях. Прошел две такие площадки, а там потянулись уже владения «щукарей». Жерлицы оставлены на ночь. Видимо, где-то на берегу и хозяин ночует, а то и в Козьмодемьянск подался, в гостиницу. Жерлиц много, они появляются из темноты частоколом грубых высоких палок-стоек. Обхожу их и натыкаюсь на какой-то холмик, а из-за него… глаза выглядывают, горящие!.. Волк?! Останавливаюсь и поднимаю ледобур. Но глаза уже погасли, а от меня улепетывает перепуганная лиса. Э-э, да она не больно-то и испугалась! Во всяком случае, ворованную щуку так и не бросила, а волочит ее между суетливыми тонкими лапками. Холмик-то складом оказался, щучьим холодильником. Кто-то поутру не досчитается добычи.
Лиса лисой, но мне почему-то сразу вспомнился Копченый, или Плут, или как там еще его?.. Возможно, я перетасовываю очередность событий, но это и неважно. Так о Копченом… Рассказывал он мне, как в этих местах случилось ему встретиться с волками. Дворняга Бобик успел только взвизгнуть и упал с взрезанной бочиной. (Он останется жив). И пасть бы тут Копченому-Плуту рядом с верной собакой, но ушли почему-то звери, огрызаясь и прижимая уши. Копченый клялся, что пролился перед этим свет дрожащий с неба, и был тот свет нереален, как во сне.
Правда это или нет, но одно из прозвищ Виктора – Плут дано ему за привычку спать в землянках, чужих подворьях, бродить-плутать с собакой потемну среди мертвых деревьев-кикимор, вынимать из «морд» черных ротанов, улыбаться тонкому звону лунных ночей. А чего ж только и не померещится в полнолуние?..