Сокол Спарты - стр. 47
Какое-то время Ксенофонт молчал, тиская под столом свои пальцы. Как-то незаметно в ход пошла уже вторая амфора вина. В конце концов молодой человек кивнул.
– Я обдумаю сказанное тобой. Пойду, наверное, на рыночную площадь, где сидят вербовщики. И пускай мой путь определят боги.
– Ты прекрасен, достойный сын Афин, – одобрил его замысел Сократ. – Будь я столь же юным, вновь проживающим свои года, я бы отправился с тобой. – Он оглянулся туда, где чутко замерла Ксантиппа. – Но юность моя прошла, я теперь при жене и детях, так что мое время теперь не совсем мое. А потому желаю тебе удачи.
Они еще раз обнялись, и Ксенофонт на не вполне твердых ногах вышел за дверь, глядя перед собой затуманенным взором. Возвратясь к столу, под перевернутой чашкой Сократ обнаружил мешочек с серебряными монетами. Какое-то время он в задумчивости бряцал им на ладони, а затем пожал плечами и послал жену за добавкой вина отметить нежданный прибыток.
6
Город Сарды лежал на западной оконечности державы, к югу от Византия. В Сардах люди считали, что далекие Сузы и есть персидская столица. Город Персеполь, для строительства которого была срезана террасами гора, здесь не воспринимался даже как миф.
По рынкам Сард разгуливали богатые греки со своими охранниками, отбирая товары и специи для своих рынков или же для собственного удовольствия. В городе по непомерным ценам шли белокурые рабы из Галлии и шелка из Китая, хотя истинное богатство было не для пошлого взгляда торгашей. Высокие стены скрывали владения вельмож и сатрапов, чтобы никто из проходящих не знал, что их сады по ту сторону столь же огромны, как и на западе державы.
В центре города в полной готовности содержался царский дворец с прилегающими угодьями, хотя никто из высочайшего семейства не показывался здесь уже с десяток лет. Но армия слуг и рабов все так же исправно подметала, красила и обихаживала его покои и живые изгороди. При этом прислуга держалась на почтительном расстоянии от царевича и его троих спутников, которые вроде бы прогуливались по безлюдным садам. Как и многое другое, уединение здесь было не более чем видимостью.
На Кире в жару были легкие одежды, а у бедра висел изогнутый клинок с рукояткой, уснащенной рубинами. Левую руку царевича украшал золотой перстень – единственный знак богатства и власти. Рядом с Киром шагал Клеарх в красном плаще, морщинящемся под ветерком; спартанец шел босиком и слушал.
– Мне казалось, я знаю ту часть Анатолии, – сказал один из идущих.
Военачальник Проксен не уличил особу царской крови во лжи, но на его тяжелом лице проглянуло сомнение. Все эллины были подтянуты и загорелы под стать своему воинскому поприщу. Лицо беотийца