Социология интеллектуальной жизни: карьера ума внутри и вне академии - стр. 33

В этом споре с креационистами проявляется важное отличие в отношении к истории. Он ведется вокруг возможной обратимости истории дисциплины, особенно возвращения к уровням понимания, соответствующим «додисциплинарным» формам опыта. Очевидно, эволюционные биологи считают педагогические инновации креационистов большим шагом назад в этом отношении. Они следуют за Томасом Куном (Kuhn 1970) в убежденности, что достижение консенсуса по поводу такой детально разраработанной теории, как синтетический неодарвинизм, является несомненным признаком прогресса науки. Напротив, креационисты хотели бы установить учебную программу, которая стремится подорвать этот консенсус (Fuller 2008: ch. 1).

Но, как я уже замечал, необязательно быть религиозным фанатиком или интеллектуальным реакционером, чтобы придерживаться таких взглядов. Например, Мах не хотел помещать теорию атома в центр преподавания физики, потому что, несмотря на всю пользу для концептуальных и экспериментальных исследований профессиональных физиков, контринтуитивная природа этой теории мешала пониманию и освоению физического знания инженерами, ремесленниками и другими не экспертами. Для Маха отвлеченность атомной теории от обыденного опыта отражала идиосинкразию истории физики, которая, подобно другим дисциплинам, выработала эвристики, превосходно работающие в кругу специалистов, но вовсе не так хорошо – за его пределами (Fuller 2000b: ch. 2). Соответственно, задача образования – выпустить эти озарения специалистов в более широкие круги общества, а не укреплять их исходную теоретическую упаковку, относясь к студентам как к потенциальным рекрутам в ряды специалистов.

Образовательное затруднение, обозначеннное в предыдущем предложении, наиболее явно проявляется в тех социальных дисциплинах, которые имеют наиболее долгую историю попыток соответствовать методам физических наук, а именно в психологии и экономике. В этих дисциплинарных полях на студентов постоянно обрушивается шизоидная программа. Основные курсы делят пространство дисциплины на теоретически релевантные категории, будь то «ощущение», «восприятие» и «сознание» (в случае психологии) или «рынок», «домохозяйство» и «фирма» (в случае экономики). Однако последующие курсы по «истории и системам» – все еще обязательные во многих программах специализации – подрывают это представление дисциплины в стиле рациональной реконструкции, обращаясь к ее истокам в связи с вопросами, которые наиболее интересны студентам. Обычно это «концептуально недооформленные» (также известные под именем «прикладные») области, обладающие низким статусом в рамках нынешней академической системы ценностей. Таким образом, теоретически обеспеченные успехи, например неоклассической экономики или когнитивной психологии, сопровождаются их подозрительным молчанием по поводу проблем, относящихся к экономическим или психологическим аспектам повседневной жизни, которые как раз оказываются сильной стороной таких «отброшенных» направлений, как институционализм (в экономике) и бихевиоризм (в психологии). Более того, этот программный диссонанс быстро усиливается по мере того, как учебная нагрузка кафедр и департаментов все больше ложится на тех сотрудников, чье образование и интересы слишком далеки от переднего края науки, чтобы обеспечить крупные исследовательские гранты.