Социология интеллектуальной жизни: карьера ума внутри и вне академии - стр. 20

Напротив, два основных принципа «приватизации» университетов в бывших государствах всеобщего благосостояния – устанавливаемая на рыночной основе плата за обучение и прогрессивный подоходный налог с выпускников[7] – задействуют долгосрочную стратегию, которая есть не что иное, как последовательность краткосрочных стратегий. При самом лучшем раскладе эти схемы обязательных платежей позволят университетам восполнять тот капитал, который они инвестируют в студентов, но они же едва ли обеспечат выпускников стимулом вкладывать в университет больше, чем было инвестировано в них самих. Такие плата за обучение и налоги могут стать разве что источником возмущения, неповиновения и даже всеобщего фискального провала, поскольку в мире, где знание рассматривается как позиционное благо, становится все труднее обосновать высококачественное университетское образование в краткосрочной перспективе в терминах соотношения цены и качества.

Таким образом, чтобы противостоять менеджерам знания, которые называют университеты «тупыми организациями», университет должен стремиться быть целым, которое намного больше суммы своих частей. Как минимум это означает, что ценность университета должна измеряться не только в терминах краткосрочной выгоды для непосредственных клиентов, в том числе студентов. Идеал обучения, объединенного с исследованием, предполагал вполне определенный масштаб организационного мышления, который сегодня не мешало бы обновить. В конце концов, университеты уникальны – они производят новое знание (через исследование), а затем консолидируют и распределяют его (через образование). В первой фазе академия порождает новые формы социальных преимуществ и привилегий, а во второй их отменяет. Творческое разрушение социального капитала дает университетам право называться первыми предпринимательскими организациями. Однако университеты никогда не создавались и не существовали в социальном вакууме. На фоне медленного, но последовательного демонтажа государства всеобщего благосостояния пора вспомнить, что университет – одна из первых корпораций, чей стиль «приватизации» неподвластен модели «честной торговли», доминирующей в мировой экономической мысли и угрожающей целостности этой институции.

Есть один характерный, но редко обсуждаемый факт о происхождении отчеканенного Жаном-Франсуа Лиотаром (Lyotard 1983) термина «постмодернизм»: он появляется в 1979 году в его «Отчете о состоянии знания», представленном Совету по высшему образованию Квебека. Лиотар посвятил свой отчет «институту», или департаменту, главой которого он был в одном из но вых университетов Парижа, и мечтал, что он будет процветать, когда сам университет отомрет. Подобное настроение четко выражает постмодернистскую нормативную позу – «да» бесконечному размножению исследований, «нет» подчинению этого «информационного взрыва» институциональным ограничениям университета, который, в конце концов, подразумевает четко ограниченный «универсум дискурса», вращающийся вокруг «учебного плана». В исторической перспективе Лиотар атаковал последний бастион Средневековья в современном университете, а именно идею, что все, что достойно быть высказанным, должно быть замкнуто в его стенах. Этот образ имел смысл в XIII веке, когда считалось, что центром ограниченной физической Вселенной является Земля, а точнее человечество. Тогда университет был буквально микрокосмом.