Социология интеллектуальной жизни: карьера ума внутри и вне академии - стр. 17

Короче говоря, в эпоху государства всеобщего благосостояния была заключена сделка с дьяволом, обычно прикрываемая социал демократической риторикой. Университеты разрослись, приобрели невероятные размеры и значение, но в обмен они стали главным местом социально экономического воспроизводства. В долгосрочной перспективе эта сделка привела к утрате университетами политической – и, следовательно, интеллектуальной – независимости, которая становится все заметнее по мере исчезновения юридической и финансовой поддержки государства. Прежде университеты находились на службе всех налогоплательщиков и оценивались по предоставляемым им благам, а теперь их выбросило на глобальный рынок, где университеты США уже давно предоставляют высококачественные интеллектуальные товары и услуги в ответ на спрос.

По крайней мере так выглядит меняющаяся политическая экономия академии по эту сторону Атлантики. Сейчас среди европейских университетских руководителей стало модно жаловаться, что пережитки эпохи социального государства мешают правительствам выставлять высокие тарифы на образование, которые позволили бы конкурировать с университетами США на мировом рынке. Похоже, они находятся под впечатлением, что американцы готовы платить так много за высшее образование в лучших университетах потому, что у них есть большой опыт и репутация на рынке труда. Однако это не объясняет, как, например, получается, что официально в Лиге Плюща самые высокие в мире цены на образование, но при этом две трети студентов их не платят. Освященные временем идеи – универсализм, демократия и меритократия – могут объяснить, почему в Лиге Плюща установлены такие правила, но для европейцев остается загадкой, как им это удается.

Оказывается, что европейское представление об американском рынке образования – особенно о его элитном сегменте – весьма существенно расходится с действительностью. Это расхождение столь серьезно в силу забвения того, что исторически сделало университеты специфически европейским вкладом в мировую культуру. Я вернусь к этому позже. Но даже на более фундаментальном уровне это расхождение должно напомнить нам о том длительном разъедающем эффекте, которое оказало крайнее утилитаристское мышление на наше представление о ценности. И экономика государства всеобщего благосостояния, и нынешняя волна неолиберализма согласны в том, что экономика состоит из трансакций, в которых их участники одновременно обмениваются (взаимодействуют) друг с другом и поступаются собственными интересами. Рациональный экономический агент соглашается на некоторую цену, но только за определенное количество товара или услуги, ниже которого вступает в дело «сокращение доходности», и рациональный агент начинает тратить свои деньги где то еще. Это означает, что товары и услуги оцениваются по их перспективам влияния на покупателя на относительно коротком промежутке времени. Такая система координат фундаментально противоположна характеру университета.